Тактический уровень
Шрифт:
– Это не все, товарищ командарм. Из особого отдела фронта пришел секретный приказ. Меня под роспись ознакомили. Младший лейтенант, оказывается, не так прост. Нашим особистам предписано установить за ним наблюдение, но не трогать. Особо указано, чтобы Нагулину не препятствовали в его инициативах. В разумных пределах, естественно. Он, похоже, чем-то изрядно отличился там, под Уманью. Чем-то таким, что проняло даже больших чинов из НКВД. В трехсотую дивизию с последним пополнением прибыло немало людей из шестой армии. Майор Гунько задал им несколько аккуратных вопросов о Нагулине. Все в один голос утверждают, что он отличный стрелок, просто феноменальный. Причем бьет с одинаковой
– Ну, все эти рассказы нужно на десять делить… – задумчиво произнес Фекленко. – Но боец он, похоже, действительно непростой. И с мостом этим для танков вы, Виталий Николаевич, меня изрядно озадачили, не скрою. Хорошо, товарищ начальник штаба, готовьте приказ, я подпишу. Пусть действуют разведчики, будут им гаубицы особой мощности.
Глава 5
Весь остаток дня после возвращения в дивизию я отсыпался. Щеглов и остальные участники рейда тоже смогли отдохнуть, но, похоже, только мне удалось проспать так долго. Видимо, помня о моем ранении, товарищи старались меня не беспокоить, даже если в этом возникала необходимость.
Уже поздно вечером капитан меня все-таки разбудил.
– Младший лейтенант, – негромко произнес он, тронув меня за плечо, – Нас с тобой вызывают к комдиву. Через десять минут будь готов.
Когда мы вошли в штабной блиндаж и Щеглов доложил о нашем прибытии, полковник Кузнецов молча кивнул и указал нам на скамью у большого стола, на котором были расстелены карты.
– Не знаю, что там наболтал ваш немец, – начал комдив, – но в штабе армии сильно занервничали. Командарм вашу инициативу одобрил. Мне поступил приказ оказать вам всяческое содействие в организации нового разведрейда, причем более глубокого, чем предыдущий. К операции привлекаются три дивизиона гаубиц особой мощности Б-4. Завтра с рассветом отправитесь к артиллеристам для налаживания взаимодействия. С армейских складов вам выделили рацию нового образца и инструктора, который подтянет твоих радистов, капитан. На задание выходите завтра вечером. К утру мне нужен план операции – место перехода линии фронта, маршрут движения по немецким тылам, время сеансов связи, в общем, все, что в таких случаях требуется. Если нужна помощь дивизионной артиллерии или демонстративные действия на каком-то участке – тоже укажите. Вопросы есть?
– Никак нет, – ответил Щеглов, бросив короткий взгляд на меня. – Разрешите идти готовить план операции, товарищ полковник.
– Идите, – разрешил комдив, – И советую отнестись к этому делу со всей тщательностью. Вы заварили такую кашу, что если ваш рейд окажется пшиком…
– Есть подойти со всей тщательностью! – четко ответил капитан.
– Свободны.
К артиллеристам я в итоге отправился один. Щеглов там был совершенно не нужен, а дел по организации рейда у него более чем хватало – при планировании операции мы наворотили столько всего, что полковник Кузнецов аж снял фуражку и задумчиво почесал в затылке, прочитав наши предложения, но, видимо, приказ из штаба армии был достаточно недвусмысленным, и отказывать нам Кузнецов не стал.
Меня встретил лейтенант-артиллерист и проводил к подполковнику Цайтиуни. Командир артполка выслушал мой доклад и усмехнулся.
– А что капитан твой не приехал, младший лейтенант? – кавказский акцент в речи подполковника слух не резал, но чувствовался отчетливо, – Я бы ему много интересного рассказал про артиллерию. Б-4 ему подавай, да? Это тебе не сорокопятка, на руках на позицию не выкатишь. Ты видишь, что с погодой творится? Земля раскисла. А мне приказано выйти на позиции для стрельбы по Днепру! Это значит, вперед, к передовой. А ну как немец попрет? Мы все там и останемся, даже с позиций гаубицы вытянуть не успеем.
– Товарищ подполковник, я не могу обсуждать приказы, исходящие из штаба армии – не мой уровень, – нейтрально ответил я. – Капитан Щеглов готовит группу для рейда в тыл противника, потому и не смог приехать лично. А я – именно тот, кто будет корректировать ваш огонь с помощью рации, поэтому я здесь.
– Ты когда-нибудь работал корректировщиком, младший лейтенант?
– Не доводилось, – честно ответил я, – но теоретическую подготовку имею.
– Ну, тогда ты нам накорректируешь…
– Товарищ подполковник, у меня очень хороший глазомер и тренированный слух. С математикой я тоже дружу, поэтому мне и поручили эту задачу. Я могу с достаточной точностью выдавать целеуказание в прямоугольных координатах, но, есть и еще один вариант. Если вы разрешите мне поработать непосредственно с расчетами орудий, мы сможем существенно увеличить точность стрельбы и сократить количество пристрелочных выстрелов.
– Это каким же образом, младший лейтенант?
– Я сам могу исчислять установки прицела, уровня и угломера, а также топографическую дальность с учетом поправок на баллистические и метеорологические условия и деривацию. Под требуемый тип заряда, естественно.
– Так… – Цайтиуни хмыкнул, – Умные слова ты знаешь, но говоришь явную чушь. Как ты сможешь все это вычислить, находясь на наблюдательном пункте в непосредственной близости от цели?
– Если буду точно знать координаты каждой гаубицы – смогу. Более того, если вы дадите мне возможность ознакомиться с таблицами индивидуальных поправок каждой гаубицы, позволите сделать из них выписки и проверить внутреннее состояние стволов, точность стрельбы будет еще выше.
– Не верю! Это просто болезненный бред какой-то, младший лейтенант! Не знаю, что ты там рассказывал своему капитану, а он комдиву, а комдив командарму, но если операция спланирована, исходя из этого словоблудия… Я не стану подставлять гаубицы особой мощности под огонь немецкой полевой артиллерии ради этих бредней!
– Товарищ подполковник, разрешите мне устроить небольшую демонстрацию. Сутки назад я побывал в немецком тылу, и там наша группа, помимо прочего, обнаружила один очень перспективный блиндаж, по всем признакам похожий на полевой склад боеприпасов или горючего – дело было ночью, и толком рассмотреть его нам не удалось, но отметку на карте я сделал и координаты запомнил. Если вы дадите мне поработать с расчетом одной из Б-4, я вычислю все необходимые установки для стрельбы и сообщу артиллеристам. Телефонная связь с передовой у вас имеется, и мы можем попросить кого-нибудь на ближайшем полковом наблюдательном пункте посмотреть в нужную сторону. Склад находится в восьми с половиной километрах от первой линии немецких окопов, но если там хранятся боеприпасы или топливо, результат попадания должен быть неплохо виден с полкового НП.
Командир артполка секунд десять обдумывал мое предложение, нехорошо разглядывая меня с высоты своего немалого роста.
– Три снаряда, младший лейтенант, – наконец раздраженно выдавил он, доставая карту из планшета, – Где склад?
К позиции гаубицы, выделенной подполковником для проверки моих слов, меня проводил командир дивизиона – старший лейтенант Бирюков, весьма скептически смотревший на пришлого разведчика, пытающегося корчить из себя артиллериста.