Тактик
Шрифт:
«Ах, вон что, — Штейн внутренне улыбнулся. — Мира пришли просить. Ну, что ж…»
— Правительство Литовской республики не желает участвовать в авантюрах, на которые часть безответственных и недальновидных руководителей была спровоцирована извне, а потому просит правительство Советского Союза рассмотреть вопрос о заключении мира на условиях, существующих до войны границ и межгосударственных соглашений.
Также правительство Литовской республики готово рассмотреть вопрос о совместном суде над инициаторами данной войны, а буде таковые являются гражданами Литовской республики, рассмотреть возможность и условия их выдачи правительствую Союза ССР.
«Даже так?» Теперь Штейн улыбнулся уже в открытую. Поощрительно.
— Учитывая
«А-а-а… Виленская область [56] ? Ну, разумеется…»
56
Город Вильно (Вильнюс) и прилегающие к нему территории были оккупированы Польшей в 1920 г. В состав Литвы возвращены доброй волей Советского правительства после окончания освободительного Польского похода 1939 г.
— Со своей стороны правительство Литовской республики готово выступить против польской военщины совместно с частями Красной Армии, оказав тем самым максимально возможную помощь и поддержку Советскому Союзу в войне против общего врага.
Норкус закончил читать, поклонился, и протянул папку Штейну:
— Ваше превосходительство. Я надеюсь, что текст данного секретного меморандума будет доставлен вашему правительству в самое кратчайшее время.
Штейн коротко кивнул и повернулся к Филлипсу:
— Ваше превосходительство, я вынужден откланяться. Меня вынуждают к этому дела чрезвычайной важности.
Тем же вечером трое дипкурьеров выехали в Москву. Всю дорогу они не спали, опасаясь за важнейший документ, доверенный им Штейном. Но содержание его уже было отправлено в Москву шифром. Вражеская коалиция затрещала по швам.
Совершенно неожиданно для союзников Литва, которая очень хотела посчитаться с Польшей за аннексию Виленского края, развернула штыки и ударила по полякам. Никакого влияния на ход боевых действий эта выходка не имела, но во внешнеполитических баталиях свою роль сыграла. Таким образом война между Россией и Польшей окончательно приобретала черты обычного европейского передела земель, к которым во всём мире привыкли относиться довольно спокойно.
Двадцатого ноября, войска Украинского и Белорусского фронтов подошли к Варшаве на расстояние выстрела полевой артиллерии и Фелициан Славой-Складковский, подписал наконец полную капитуляцию Польши.
— Мой фюрер! — главный адъютант Гитлера майор Шмундт [57] вытянулся и щелкнул каблуками. — К вам прибыл народный комиссар иностранных дел Советского Союза. Он ожидает вашей аудиенции, мой фюрер!
Адольф Гитлер слегка поморщился. Этот еврей Литвинов [58] … Хотя он никогда не видел его лично, но еврейство и англомания так и перли со страшной силой из всех поступков и решений этого так называемого «большевика». Впрочем, Сталин вообще очень небрежен со своим окружением…
57
Рудольф Шмундт (1896–1944) — высший офицер армии Третьего Рейха. С января 1938 г. — главный адъютант Гитлера. Во время покушения на Гитлера в 1944 получил тяжелые ранения, от которых скончался.
58
Литвинов Максим Максимович (1876–1951) — советский государственный деятель, дипломат.
Гитлер сделал вялое движение рукой:
— Пригласите его, Руди.
Почти тут же распахнулись двери, и в кабинет, в сопровождении недавно назначенного советского посла Деканозова и двух переводчиков, вошел высокий человек с каменным лицом. На еврея Литвинова он походил ровно столько же, сколько подтянутый истинный ариец Шмундт — на императора Маньчжоу-Го!
Стоявший рядом с фюрером Иоахим Риббентроп шепотом объяснил, что Литвинова сняли со всех должностей. Правда, пока он еще на свободе, но вот его супруга-англичанка и сынок уже объясняются в соответствующем учреждении с соответствующими товарищами.
Адъютант снова щелкнул каблуками:
— Его превосходительство народный комиссар иностранных дел Союза Советских Социалистических Республик, господин Молотов!
Вячеслав Михайлович сделал шаг вперед, слегка наклонил голову, обозначая приветствие. Затем раскрыл кожаную папку, поданную ему Деканозовым:
— Господин рейхсканцлер, — произнес он сильным, звучным голосом. — Советское правительство поручило мне передать вам лично и всему германскому народу в вашем лице свою глубокую благодарность за предложенную помощь в борьбе с агрессорами, вероломно напавшими на нашу родину.
Гитлер стиснул правую руку в кулак. «Вот и все. Немногие польские части, которые еще продолжают сопротивляться, русские добьют и без нас — подумал он с яростью. — И зачем им наша помощь? И что теперь? Воевать с Россией? Поляки продержались месяц: ну, значит, у нас есть шанс продержаться год…»
А тем временем новый советский нарком индел продолжал все тем же ровным, звучным голосом:
— Мы также выражаем вам, господин рейхсканцлер, нашу глубокую признательность за освобождение из заключения членов Немецкой Коммунистической партии, и искренне надеемся, что в дальнейшем, наши политические разногласия сгладятся и примут менее острую форму. Советским правительством мне поручено провести переговоры о заключении Пакта о ненападении между нашими державами.
После этих слов Адольф Гитлер побледнел от злости. Он сам — сам, своими руками! — подписал указ об освобождении из концентрационных лагерей этой коммунистической сволочи, этих красных засранцев, и даже приказал не препятствовать им, если они пожелают выехать в СССР. Он лично отправил Тельмана к Сталину, и что? Что?!! Теперь у него на востоке — Советская Польша, или даже просто — Советский Союз. А немцы — те немцы, что проживают на территории Польши? Что с ними? Сибирь? Или поголовная советизация? И ведь ничего уже не изменить!..
Тем временем Молотов протянул руку назад и Деканозов подал ему какую-то карту. Нарком Индел сделал небольшой шаг вперед и протянул свернутую карту и пачку документов Риббентропу:
— Господин рейхсканцлер, Правительство Союза ССР поручило мне сделать следующее заявление — Молотов приосанился, и словно стал выше ростом. — Невзирая на значительные идеологические разногласия, существующие между нашими странами, мы уважаем Третий Рейх как доброго соседа и как государство, значительно пострадавшее от мирового империализма. Нам ведь тоже от него доставалось, — Вячеслав Михайлович позволил себе скупую, точно до миллиметра выверенную улыбку, дозволенную международным протоколом, — и кому как не нам знать, сколь тяжка участь граждан, оторванных от своей Родины, отданных плутократами под иго чуждой идеологии чуждой державы.