Талая вода
Шрифт:
– А где Мясницкий? – спросил у них Филипп.
– Тут он, внутри.
Но отец Филиппа их уже заметил и сам вышел из номера. Это был высоких, худощавый человек, светловолосый с проседью и большими светлыми усами. Филипп походил на него весьма отдалённо, вероятно, он пошёл в маму.
– О, а это кто такая? – спросил Сергей Павлович, увидев Олесю.
– Ну, это моя бывшая одноклассница. Но она тут по делу. Давай немного отойдём и она всё расскажет.
– Отойдём? Ну давайте пройдём вовнутрь там теперь никого нет, зеваки уже рассосались.
На лице Олеси отобразилось сильное волнение.
– Да, не бойся, тело и ливер уже увезли, остались только кровавые пятна, да и разделочное орудие пока ещё не забрали, – сказал ей, улыбнувшись, Сергей Павлович.
Они прошли вовнутрь номера и оказались в небольшой прихожей. Слева от них была дверь, ведущая в санузел, она была приоткрыта. На плиточном полу было видно большое количество кровавых брызг и подтёков. Там же, в душевой кабинке, лежал большой строительный топор.
– Вон, смотри чем они его порубили, – указал Сергей Павлович Филиппу на топор.
– Да, жесть, и как же они это незаметно сюда протащили?
– То-то и оно, что незаметно, никто ничего не видел. Весело, да? Ну ладно, пойдём дальше.
Они прошли вперёд по залитому кровью линолеуму и оказались в небольшой комнатке с полуторной кроватью. Постельное бельё с кровати было полностью залито кровью, теперь оно было скинуто на пол, по всей комнате валялись рассыпанная одежда, простыни и полотенца.
– Была борьба? – спросил Филипп.
– Нет, не было, никто ничего не слышал ни криков, ни шума. Его грохнули по-тихому. Как именно будет понятно после экспертизы. Ну а беспорядок, непонятно почему, похоже что-то искали. Но, тем ни менее, посмотри на центр комнаты, тут всё чистенько. Этот круг мелом не мы нарисовали. Ну а вот как всё выглядело в живую. Он достал небольшой цифровой фотоаппарат и показал Филиппу снимок. Олеся отвернулась в сторону.
– Вот это жесть! – не скрывал свои эмоции Филипп.
– Да, а главное смотри как всё разложили по фен Шую. Голова на восток, руки север-юг, ноги запад. Всё точно лежит, компасом проверял. Туловище по середине, вспороли брюхо и ливер на люстру.
– Это же какие надо блин нервы иметь.
– Да, работали отморозки однозначно, да и так всё аккуратно сделано, видно не впервой им.
– И что, есть похожие дела?
– Ну мне как-то знакомый из Москвы про такое рассказывал, правда это случилось не в Москве, а в Петрозаводске, та же самая хрень. Возможно, это не одно такое дело. Мы сейчас отправляем запросы, думаю через пару часов будет понятен масштаб трагедии.
– И что же, их не видел никто?
– Никто ничего не видел и не слышал. Личность убитого устанавливается, хотя мы нашли его паспорт, так вроде похож. Это Семенистый Михаил Юрьевич. Прописан в Сыктывкаре. Про него тоже сейчас справки наводят. В общем, он заселился сюда вчера в час дня. Просидел час в номере, потом неизвестно куда ушёл. Вернулся обратно где-то в десять вечера, один. Убит где-то около часу ночи. По нему ещё пробивают, но он вроде простой работяга, судимостей нет, семья, дети.
– И за что же его грохнули?
– А вот хрен его знает, будем копать, разбираться.
– Так это, а как же его тогда нашли?
– А вот это самое интересное. Кто-то вызвал сюда полицию. Позвонили без десяти восемь, в первое отделение, оно тут ближайшее, на пульт дежурному. Звонил мужик. Мы с этим работаем, но похоже голос был заранее записан и изменён. Угадай откуда он звонил?
– Чёта даже боюсь предполагать.
– Ха, ха. Из Барнаула, сынок из Барнаула с уличного телефонного автомата.
– Да ну нафиг.
– Ага, вот видишь, как люди чётко работают.
– Да, это точно полный пиздец.
– Ладно. Так скажи, собственно, зачем подружку свою приволок? Она часом не того? А то бледная какая-то её похоже сейчас стошнит.
– Нет, ну что ты пап. Хотя не знаю… Короче, она наш козырный туз в рукаве.
– Поясни.
– В общем я сам не очень понял, но ей её подружка вчера назначила встречу в этом номере на восемь часов утра, а она не пришла.
– Так, не понял.
– Да я сам не понял, давай, Лесь, лучше ты расскажи.
– Да постой ты. Нашёл место для разговоров, она тут сейчас в обморок грохнется. Давай пойдём на улицу, посидим на лавочке у моря, сейчас вроде ветер не сильный, да и дождя нет, сядем на набережной под деревьями. Это тебя Олеся звать что ли?
– Да, Олеся.
– Пойдём на свежий воздух, Олеся, расскажешь нам свою историю.
Они шли по пустой вымощенной камнем набережной. Дул порывистый ветер, о бетонную набережную плескали свинцово-серые волны. Олеся частенько прогуливалась здесь, но обычно в летнее время, по выходным, когда можно было позагорать и покупаться. Зимой она здесь практически не бывала, и без того было сыро и холодно, так что ещё мёрзнуть на набережной было совершенно ни к чему. Впрочем, теперь она обо всём этом не думала, находясь под сильным впечатлением от увиденного в гостинице. Они подошли к стоящей под деревом пустой лавочке и уселись на неё.
Олеся ещё раз сбивчиво повторила свою историю.
– Так, значит вчера ты и три твои подружки встретились в кафе с приезжими из Москвы, я правильно тебя понял? – спросил Сергей Павлович.
– Да.
– Во сколько это было?
– Я была там недолго, где-то в шестом часу, посидела минут двадцать или пол часа.
– Но до тебя они уже сидели?
– Да.
– Так, ну и зачем приезжали эти москвичи? С какой целью?
– С целью?
– Ну, проведать там бабушку, родню дальнюю.
– А, нет, не знаю. Ира сама не местная, у неё нет родни в этом городе.
– А откуда она?
– Она… Вроде как из Барнаула.
– Так, интересно, а живёт сейчас в Москве?
– Говорила, что в Москве.
– Про парня того ничего не известно?
– Нет, я его первый раз видела.
– Ваш разговор про встречу в Темиринде слышал кто-то ещё?
– Нет, мы вышли на улицу и разговаривали на крыльце кафе, поблизости никого не было.
– Угу, понятно. И ты сразу ушла?