Талисман Белой Волчицы
Шрифт:
— У него есть верблюд? — поразилась Маша. — Ты никогда не рассказывал мне, что здесь водятся верблюды!
— Местные жители сейчас ими почти не занимаются, — пояснил учитель, — а вот еще полсотни лет назад верблюжьи стада насчитывали многие сотни голов. Сейчас их в основном разводят в Урянхайском крае. Оттуда их перегоняют в Тесинские степи… — Владимир Константинович прервался на полуслове и показал в сторону неуклюжего и приземистого деревянного сооружения, отдаленно напоминавшего юрту, с дымящейся, устремленной прямо в зенит железной трубой. — Вот она, резиденция Хатанги. Похоже, нам несказанно повезло. Если труба дымит,
Глава 12
Но в юрте, вернее крытой корой низкой землянке, никого не оказалось. Неподалеку от едва теплившейся железной печурки на земляном полу лежал кусок рваного войлока и старый овчинный полушубок. У входа валялись ржавые ведра, вилы, лопата, обломки камней и почерневшего дерева. Больше ничего в юрте не было. Ничего, напоминающего о том, что здесь живет человек. Живет не первый год, но так, видно, ничего и не нажил…
— Да-а, — произнесла Маша многозначительно, обведя взглядом убогое и грязное жилище. — Понятно, на что идут доходы от разорения курганов! Целовальнику в казенную лавку или в шинок?
Владимир Константинович ничего не ответил и, пригнувшись, вышел из юрты наружу. Сняв с плеча подзорную трубу, он навел ее на дальние холмы, некоторое время всматривался в них, потом удовлетворенно хмыкнул.
— Копает старый! Отсюда где-то в версте или чуть меньше, — кивнул он на ближайший из холмов. И посмотрел на своих спутников. — Странно, почему он роется в том кургане? Его еще в прошлом веке разграбили…
Они направились в сторону холма, на котором среди камней в тени огромной березы, единственного дерева на многие версты вокруг, копошилась темная фигура человека. Через некоторое время она обрела более четкие очертания и превратилась в лохматого, неопрятного старика в рваной и грязной рубахе, сквозь которую проглядывало давно не мытое, все в коростах и в свежих расчесах от комариных укусов тело.
Алексей напряг зрение, стараясь понять, что же странного было в том, как старик приникал к лопате. С ее помощью он выбрасывал землю из-под огромного плоского камня, который лежал на двух других, глубоко ушедших в основание кургана. Учитель и его спутники подошли почти вплотную, и только тогда старик поднял голову и окинул их недружелюбным взглядом. Сивая, слипшаяся от пота борода прикрывала голую грудь. Грязные космы седых волос свисали ему на лоб, отчего Хатанга должен был задирать голову, чтобы разглядеть нежданных гостей. А сзади они были схвачены сыромятным ремешком и спадали на выступающие топориком худые лопатки жидкой, на китайский манер заплетенной косичкой.
— Здравствуй, Хатанга! — приветствовал его учитель, и только тогда глаза старика узнавающе блеснули, а беззубый рот ощерился в улыбке.
— Здорово, здорово! — Он повернулся к ним, и Алексей понял, почему он так нелепо изгибался при работе, налегая грудью на лопату. Левая рука у него высохла, скрючилась, и старик, копая землю, привязал к ней лопату.
Взгляд Хатанги тем временем пробежался по учителю, на мгновение задержался на Маше и устремился к Алексею.
Прошелся по его форменному сюртуку с латунными пуговицами и фуражке с гербом. Вероятно, дубовые листья и малиновые петлицы Управления горных разработок были известны старику, и не с приятной для него стороны, потому что он перестал вдруг улыбаться и с подозрением уставился на визитеров.
— Зачем пожаловали? — пробурчал он крайне неприветливо
— Вот хочу познакомить тебя, Хатанга, со своей племянницей Машей, и моим другом Ильей Николаевичем, — ответил миролюбиво Владимир Константинович. — Они интересуются древностями из курганов. Может, есть у тебя что показать?
Старик сплюнул на землю, опустился на корточки и вынул из-за пазухи старую, с обкусанным мундштуком трубку.
Затем снял с шеи кожаный мешочек, достал из него щепотку мелкого, истолченного в пыль бурого вещества и, заправив им трубку, поднес спичку. Сизый дымок закурчавился над трубкой, старик шумно затянулся и, слегка прикрыв глаза от наслаждения, произнес уже более спокойно:
— Есть что показать… Как не показать… — И, отставив трубку, с подозрением уставился на Алексея:
— А ты что ж, из полиции?
— Нет, я не из полиции, — спокойно пояснил тот, — я здесь по заводским делам.
— Ну гляди, — ответил старик, — а то донесешь уряднику, что я опять землю рою, со свету сживет, подлец!
— И что ж, сильно вас урядник донимает? — поинтересовался Алексей.
— Егор-то? — переспросил старик и, опять затянувшись, выпустил клубок дыма. — Донимает помаленьку, все спрашивает, много ли вещиц из золота да серебра из земли достаю. — Он вытащил изо рта трубку и ткнул ею в сторону горного хребта, сереющего на горизонте. — В прошлом годе на Бехтеневой сопке какие-то людишки курган вскрыли. Говорят, дюжину серебряных кувшинов взяли да сбруйники с золотыми бляшками… А мне все больше бронзовые штучки попадаются да каменные. А сегодня вот сон видел, — он кивнул в сторону березы, — будто вовсе и не береза это стоит, а баба с девчонкой. И одежда у них непонятная, и лица на нашенские не похожи… И просют меня, дескать, не трогай наш дом! — Он опять сплюнул на землю. — Вот решил сегодня покопать, может, и вправду что спрятано. Не зря ж они беспокоятся. Наверняка что-то в тайниках осталось!
— А вы не боитесь, что духи рассердятся и вас накажут? — осторожно спросила Маша.
— Духи? — Старик, нисколько не стесняясь девушки, весьма выразительно выругался. — Знаем мы этих духов!
Тоже любят, когда их ублажают! — Старик подмигнул Маше и радостно захихикал. — Только соберутся они возле юрты, завоют, завизжат, пыль столбом закрутят, я тут же на курган бегу, развожу костер, выливаю туда бутылку казенки, и все как рукой снимает… — Он хитро прищурился. — Любят местные духи казенку не меньше Хатанги, потому, видно, и берегут меня от всех напастей…
Он, кряхтя, поднялся на ноги и, придерживая лопату под мышкой, направился к березе, в корнях которой прятался берестяной туес, закрытый рваной армячиной. Тут же валялись кирка и до блеска истертый руками лом, которыми старик, вероятно, поднимал из земли каменные плиты, прикрывавшие древние могилы. И Алексей подивился недюжинной силе этого невзрачного на первый взгляд старика — с искалеченной рукой, но с тем непередаваемым огоньком азарта в глазах, который выдает неисправимых авантюристов, путешественников и искателей сокровищ, всю жизнь мечтающих о сказочно несбыточных богатствах Эльдорадо, даже здесь, на краю цивилизации, в самой что ни есть сибирской глухомани…