Талисман власти

Троиси Личия

Проснулась Ниал от шума шагов над головой. Она вздрогнула и выхватила меч. Шаги удалились, и она успокоилась. Только тогда она посмотрела на алтарь и увидела, что у Сеннара открыты глаза. Она встала.

— Сеннар! — закричала она.

Маг повернулся и слабо улыбнулся.

Ниал подбежала к нему и обняла его.

— Я боялась, что ты умрешь…

— Я тоже, — вымолвил Сеннар.

Ниал не переставая лечила его весь день. Сеннар чувствовал себя очень слабым, однако нога не болела, боль затихла. Когда Сеннар посмотрел на ногу, обнаружил на ней серьезную рану, но согласился с Ниал, что она не смертельна.

— Ты держалась молодцом, — сказал он, улыбаясь. — Твое призвание — магия, а вовсе не меч.

Она засмеялась, не переставая читать заклинание о выздоровлении.

Значит, подумал маг, его час еще не настал. Он не вспоминал о том, что случилось, когда Ниал тащила его в святилище. Он помнил только, что чувствовал себя плохо, и думал, что скоро умрет.

Вечер прошел спокойно. Они ели, разговаривали и смеялись, радуясь тому, что избежали опасности.

На утро третьего дня пребывания в святилище Сеннар внезапно все вспомнил. После долгих лет преданности и безмолвной любви, в течение которых он отказывался от всякой надежды на взаимность, он нашел в себе смелость признаться. Он сдержал обещание, которое дал Ондине, но сделал это только потому, что считал себя умирающим. Юноша почувствовал себя идиотом и пожалел, что не существует волшебного заклинания, которое повернуло бы время вспять, чтобы он мог взять назад эту патетическую исповедь.

В течение целого дня эта мысль мучила Сеннара, пока Ниал лечила его, пока они ели и разговаривали. Наконец, вечером, перед огнем, освещавшим зал своими отблесками, Сеннар решился заговорить. Ему стало лучше, он надеялся, что готов к любым эмоциональным потрясениям, готов услышать, что он — большой друг, но никто не сможет вытеснить из сердца Ниал Фена.

— Что касается случившегося в тот день, когда я был ранен, — начал Сеннар, пользуясь минутой молчания, но тут же испугался, так как увидел, что Ниал вспыхнула. — Так вот… я только хотел… прояснить… — И он снова замолчал. — Когда я сказал тебе, что… в общем, когда я сказал тебе… об этом… я бредил, — произнес он наконец. — Да, я не понимал, что говорю… я был безумен… извини меня. Забудь эти слова, — заключил он и стал смотреть на огонь.

Когда он поднял глаза, Ниал стояла перед ним, совсем рядом.

— Меня столько времени это тревожило, — признался он, увидев, как слеза течет по щеке Ниал. — Я думаю, с тех самых пор, как мы познакомились. Но я не должен был говорить тебе об этом, и тем более — в этот момент. Извини меня. Веди себя так, как если бы ничего не произошло.

Лицо Ниал прикоснулось к его лицу, синие волосы растрепались по его лбу. Сеннар опустил глаза.

— Посмотри на меня, — прошептала она.

Сеннар взглянул. Ниал приблизилась и прикоснулась губами к его губам. Это длилось несколько мгновений, потом она отстранилась.

— Я тоже очень люблю тебя, ты нужен мне, — произнесла она.

Сеннар обнял ее и поцеловал. Ему казалось, что он растворяется в ней после того, как столько времени желал ее.

Прикоснувшись своими губами к губам Сеннара, Ниал вернулась мыслью к единственному поцелую в ее жизни. Она подарила его Фену в святилище Тоолан. Но с Сеннаром все было иначе, поцелуй был реальным.

То, что произошло сейчас, было новым и неизведанным и одновременно древним и известным. Ниал хорошо знала, что делать, как будто прикосновение к губам Сеннара разбудило что-то, дремавшее в ней много лет. Она не знала как, но тоже оказалась на алтаре, рядом с магом, продолжая его целовать. Она услышала, как он тихо стонет, и вспомнила о его раненой ноге.

— Извини, я… — начала она.

— Все в порядке, — перебил ее он и снова принялся целовать Ниал.

И тогда Ниал вспомнила то, что сказала ей Айрес по поводу истины, когда она спрашивала ее, как понять, нашла ли она свой собственный путь: неожиданно ее правда предстала перед ней так явственно, что она не могла ее отвергнуть. Теперь ей все было ясно, все приобрело смысл: путешествие, тоска, поиск.

Она почувствовала руки Сеннара, обнимающие ее, и поняла, что могла наконец успокоиться в этих объятиях, полных желания. Она чувствовала себя так, словно ее тело ей не принадлежало. Она чувствовала себя иной, как будто какая-то часть ее вдруг стала свободной. Под руками Сеннара ее кожа оживала, ее физический облик менялся. Сеннар звал ее к жизни. Чем дольше его руки удерживали ее в объятиях, тем острее Ниал ощущала свою связь с Сеннаром. Когда она, наконец, почувствовала, что обнажена, поняла, что эта нагота — дар, он был ценным потому, что это она приносила его.

Потом они говорили друг другу о том, о чем молчали все эти годы: они всегда были созданы друг для друга и могли разлучаться, но не могли быть одинокими, так как принадлежали друг другу. Ниал наконец почувствовала себя цельной, единственной, настоящей. Она дошла до конца поисков.

На несколько дней Ниал забыла обо всем. Шло время, она лечила Сеннара, не заботясь о том, что ее невеликие волшебные возможности ничего не могли сделать с этой раной. Во внешнем мире не существовало никаких врагов, никакой миссии. Для нее мир начинался и кончался в том гроте, где они находились.

Поэтому она не услышала шагов, которые все чаще стучали по поверхности грота, и не расслышала голосов, которые раздавались над их головами.

— Пройдет немало времени, пока я смогу снова ходить, — сказал Сеннар наутро шестого дня пребывания в святилище.

— Надо только немного подождать, — спокойно ответила девушка. — Ты знаешь, что я — плохой маг, но я учусь.

— Ниал, кость сломана, а твоя магия ничего не может, ты это знаешь. Я не смогу выйти отсюда раньше чем через месяц, — настаивал Сеннар.

— Это значит, что мы подождем.

— Сегодня голоса фамминов были еще ближе, — продолжал он.

— Тут они нас никогда не найдут.

Сеннар сжал ее в объятиях. Ниал поцеловала его, потом отошла, улыбаясь. Когда она увидела его лицо, улыбка сползла с ее губ.

— Что случилось?

— Мы не можем больше позволить себе оставаться здесь.

— Ты не можешь идти; пока ты в таком состоянии, мы никуда не пойдем.

— Я знаю.

— Сеннар… — сказала девушка тихо. Она начинала понимать.

— Ты хорошо помнишь, почему мы здесь.

Ниал заткнула уши руками:

— Замолчи!

— Множество жизней зависит от нас, многие умерли из-за этого. Мы не можем забыть.

Он убрал ее руки. У Ниал были уже ясные глаза.

— Ты должна идти, — сказал он. Ниал заметила, что его голос задрожал.

— Ты не можешь просить меня об этом, — возразила она, качая головой. — Не проси меня оставить тебя сейчас, когда я обрела тебя! Я не могу.

— Я тоже не хочу этого, но нельзя поступать иначе.