Тальниковый брод
Шрифт:
Зайд и Макин уже привычно нырнули в кусты под садовым забором, пропав с первым же шагом в темноту, а потом вернулись и сообщили, что путь свободен. Серый всё удивлялся, как рейна Атала прошла через забор. Но оказалось, что рейна легко и ловко пробирается по тем самым потайным мальчишеским ходам, будто только и делала, что целыми днями лазила со своими пацанами по всяким норам и заборам. Вспомнив её взрослого сына — рейна Дирка, Серый только пожал плечами. Может, она занимается каким-нибудь видом спорта?
У входа в дом их встретили вооружённые мужчины, которые образовали для них коридор, то и дело оглядываясь по сторонам. Серый расслышал, как рейна Атала с тревогой спросила:
— Что-то случилось, пока нас не было?
— Грабители пытались забраться в дом через окна, — коротко сообщил один из охранников, неразличимый в темноте.
— И как? — неожиданно высокомерно спросила рейна. — Получилось у них?
— Нет, рейна, — улыбнулся в темноте охранник.
Серый про себя хмыкнул: наверное, рейна Атала поставила рядом с окнами свои сторожевые цветы?
Обеих сестёр рейна увела в покои больного рейна Дирка, а Сергея Ориан повёл к себе. Сопровождаемые телохранителями, они вошли в небольшие, в сравнении с покоями мужчины, комнаты. Их оказалось всего три. «Как трёхкомнатная квартира», — снова хмыкнул про себя Сергей. Он старался держать мину взрослого, многое на своём веку повидавшего человека, которого всякими богатыми покоями не удивишь.
Зайд и Макин встали у дверей, как заправские охранники, а Ориан предложил Сергею сесть за небольшой столик. Он сначала взял откуда-то с полок довольно большую шкатулку и водрузил её на столик, после чего сел сам.
— Рейна Атала сказала, что разговаривать с вами будет легче, если вы будете понимать магию, — строго сказал он.
— Согласен, — пробормотал Серый и склонился над небрежно высыпанным на столешницу богатством.
Чего здесь только ни было: кольца и перстни, браслеты — обычные обручи и инкрустированные камнями и другими металлическими штучками, какие-то отдельные вещицы и ремешки, на которые Серый смотрел с подозрением — после ремешков-то переводчиков он уже понял, что магия может присутствовать везде.
Ориан быстро распределил вещи из шкатулки по кучкам и важно начал самую настоящую лекцию. Сергей половины не понял, но Ориан заверил, что и не надо. Он будет и дальше рассказывать одно и то же, пока Серый не запомнит.
Пока же Сергей повторил, какие кольца и как менять на пальцах, чтобы вызвать огонь без заклинания и с заклинанием.
— Это я запомнил, — нетерпеливо сказал Серый. — А что ещё есть?
— Вода, — сказал Ориан. — Будем очищать воду. Для этого потребуется больше колец. И не простых, а с камнями. Возьми вот эти два перстня.
— А тебе не жаль?
— Мне их подарили для учёбы, — пожал плечами Ориан. — Детские перстни. Теперь, когда я и без них могу делать всё, что мне надо, я отдам их тебе.
Горели семь свечей, так что в их ярком свете Серый разглядел, что у одного перстня камешек призрачно-голубой, а у второго — не совсем прозрачный камешек беловато-желтоватого цвета, будто эти цвета сплавились.
— И что ими можно делать?
— Если опустить перстни с этими камнями в воду и проговорить над водой заклинание, которое ты прямо сейчас выучишь наизусть, то через некоторое время воду можно будет пить. Второе заклинание, которое ты выучишь, поможет тебе собирать воду. Немного, но это пригодится на тот случай, если вдруг вода понадобится немедленно, а рядом её нет. Тогда ты ставишь перстни вот так… — Ориан показал, как менять кольца на пальцах. — Дышишь на камни, чтобы они немного вспотели, и ставишь ладони над чашкой, например, а потом читаешь заклинание. Повтори.
Сергей без слов принялся за дело. Ориан учил его, гоняя по заклинаниям и перестановке перстней на пальцах до тех пор, пока Серый не научился чисто автоматически выполнять эти два действа.
И спросил:
— Ориан, а откуда ты знаешь, как надо меня учить? Тебя тоже так учили?
— Меня учили по-другому, — спокойно сказал пацан. — Во-первых, с детства. Во-вторых, я уже видел, как это делают другие. Мне было легче.
— Но откуда?..
— Если ты имеешь в виду, что я учу тебя, то это рейна Атала. У меня не хватило бы терпения. А она напомнила мне, как проводит такие маленькие ритуалы ребёнок. Я вспомнил и постепенно рассказал тебе.
— То есть она учит тебя учить, — задумчиво сказал Сергей.
— Да. Я думал — мне это не понравится, потому что это нудно. Но мне нравится, потому что ты смешно сияешь при этом.
«А по тыкве?» — хотел обозлиться Сергей, но злиться было не на что. Он представил, что пацан возраста Ориана обучает кого-то, например, своему языку, и невольно поёжился. Обучать магии не владеющего ею, хуже — недавно узнавшего о ней и своих силах, — тяжело.
— Рейна Атала зовёт вас, — тихо сказал Макин, возникший рядом со столиком.
Серый быстро снял перстни (как-то неудобно было!) и пошёл следом за Орианом, побаиваясь, как бы не отстать и не потеряться в этом громадном доме.
Девятая глава
А заблудиться здесь можно запросто. В вечернем сумраке, просочившемся вовнутрь чёрными тенями полу и угла и подчёркнутом редкими свечами в руках людей, здание казалось бесконечным. Но что больше всего поразило Сергея — оно было живым. Благодаря людям, собравшимся в нём, конечно… Серый снова проходил коридорами и залами, с трудом различая в полумраке мелькающие фигуры, и слушал приглушённые голоса взрослых и детей. За дверями, то открытыми настежь, то полуприкрытыми, говорили вполголоса, ходили осторожно, смеялись тихо, иногда обрывая смех на полуслове, словно боясь, что услышат. Раз Сергей не выдержал и спросил — тоже почти шёпотом, проникшись общим настроением:
— Ориан, а почему здесь все такие… ну, тихо говорят?
— Рейна Атала говорит, что у бандитов появился свой маг. — Ориан внезапно остановился, а потом, будто специально выждав, пока Серый дойдёт, зашагал рядом, уже не ведя, а на равных. — Он может магически услышать, сколько у нас людей, если мы будем говорить как обычно. Но так тихо мы говорим только вечером и ночью — в это время магия сильней, а магическая чуткость обострённей. Утром и днём он не умеет прослушивать дом. Слишком много всякого, что мешает ему. И поэтому же вечерами мы стараемся не освещать дом.