Там, где колышется высокая трава
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду… снова? — Левитт напрягся.
— Голов пятьдесят — шестьдесят. Взрослые животные, отличное стадо, все недавно заклейменные.
— Как недавно?
— Дня два… или три назад. Но совершенно дикие. Ума не приложу, откуда они взялись тут, босс. Не иначе, как проделки Кеневена. Но где он-то их берет?
— Надо все выяснить, и побыстрее, Чабб. Поручаю это тебе… Иди выясняй.
— А как же город? За городом кто-нибудь должен следить?
— Оставь вместо себя троих надежных людей. Они присмотрят.
Проводив Чабба, Левитт вернулся к столу. Теперь поведение его резко изменилось. От былой расслабленности не осталось и следа. Взгляд стал суровым и безжалостным. Дикси упреждающе взглянула на Тома, и тот чуть заметно кивнул в ответ.
Левитт молча покончил с ужином, выпил кофе и со стуком отставил от себя пустую чашку. Порывисто поднявшись из-за стола, он направился к двери, но у порога остановился и резко обернулся.
— Очень надеюсь, что он жив! Мне не терпится убить его! Я хочу видеть, как он будет умирать!
— Стар, — спокойно сказала Дикси, — даже и не думай об этом. Он сам убьет тебя. И справится с тобой запросто. Ты же знаешь!
Находись она поближе, он бы наверняка ударил ее. В порыве гнева он шагнул к столу, но потом остановился.
— Я справлюсь с ним! Я справлюсь с кем угодно! К тому же, — былое самообладание возвращалось к нему, — я тут навел о нем кое-какие справки. Кеневен не ганфайтер, и никогда им не был. Он лишь время от времени хватался за оружие, только и всего. Так что беспокоиться не о чем.
— Ну и чего ты волнуешься, Стар? — Девушка беззаботно улыбнулась ему. — Возможно, Керб Даль первым доберется до него… Или Эммет Чабб.
После того как Левитт ушел, Том взглянул на Дикси и покачал головой.
— Сестренка, будь с ним поосторожней! Когда-нибудь он убьет тебя! Знаешь, мне кажется, что он слегка того… не в себе.
Она сокрушенно кивнула.
— Да-да, конечно, ты прав, но он выводит меня из себя. Погляди-ка, его же просто распирает от самодовольства. Когда я вижу его таким, мне прямо-таки не терпится сбить с него спесь.
— Мне страшно, сестренка. Не столько за себя, сколько за тебя… за нас с тобой. Ведь он добивается своего.
Она кивнула.
— Да, я вижу. Но, Том, неужели мы с тобой так ничего и не можем сделать?
— Он слишком хорошо владеет оружием, и у него такие телохранители… Я ведь уже не раз сам думал о том, как с ним рассчитаться. Однажды даже чуть не выстрелил ему в спину, но едва успел дотронуться до рукоятки револьвера, как услышал у себя за спиной шаги Даля. «У тебя ничего не выйдет, — сказал он мне. — Он убьет тебя прежде, чем ты успеешь выхватить револьвер». Я так и остался стоять как вкопанный, испугавшись собственной дерзости, а Даль продолжал: «У него есть шестое чувство. Он как будто видит затылком. Я знал человека, который хотел его убить. Так что ты даже и не пытайся».
Еще довольно долго они сидели молча, раздумывая, строя какие-то планы, задаваясь вопросом, как быть дальше. Теперь их окружало полдюжины головорезов, готовых убить любого, если понадобится их хозяину.
— Сестренка, как ты думаешь, он боится Кеневена?
Она задумалась лишь на минуту, а затем решительно покачала головой.
— Нет, он никого и ничего не боится. А разволновался из-за того, что тот его не боится.
— А откуда у Билла скот? — недоумевал Том. — И как коровы прожили столько лет без тавра? Ведь заклеймили их только на днях, всех до одной. И где он скрывается, когда уезжает из Соледада? Он же как сквозь землю проваливается… просто исчезает.
Дикси примолкла. Ее терзали грустные думы.
Где он сейчас? Почему это тревожит ее, не дает покоя? Ее волновала сила, исходящая от него, рядом с ним она чувствовала себя по-домашнему умиротворенно и уютно. Его немногословность, спокойная уверенность бальзамом проливалась на ее растревоженную душу, он как будто рожден для жизни среди этих скал и холмов, поросших деревьями. Так или иначе, Билл Кеневен оказался единственным мужчиной, в кого она влюбилась. Только сейчас она в полной мере ощутила, как он ей необходим.
— Том, а что ты о нем думаешь?
Она могла даже не спрашивать его об этом, потому что он уже не раз сам думал о нем, чувствуя, как ему небезразлична его сестра.
— Он хороший человек. Решительный и одинокий, но хороший. Говоря языком ковбоев, — он «стайер». Так принято называть некоторых лошадей. Такие не останавливаются перед трудностями, даже когда их становится слишком много. — Том встал из-за стола. — Дикси, если ты хочешь быть вместе с ним, то пусть так оно и будет. Лучшего мужа тебе не найти. — Он ненадолго задержался У двери, ведущей во внутреннюю комнату. — Разумеется, это зависит еще и от того, удастся ли нам с тобой выпутаться живыми из всего того, что тут творится… и уцелеет ли он.
Ночь стояла на редкость тихая. В окнах дома, где жили работники, еще горел свет. В камине среди золы краснели раскаленные угольки. Ну вот, прошел еще один день. Еще один день без него; еще один день, полный тревог. Сколько они смогут терпеть это? Как долго у Тома хватит самообладания переносить унижения?
Левитт обычно игнорировал Тома, но временами он как будто пытался спровоцировать его на какие-то ответные действия. Дикси понимала, что со смертью Тома проблем у Левитта значительно поубавилось бы. Она впервые осмелилась непредвзято рассмотреть такой поворот дела. С точки зрения безжалостной логики Левитта, все выглядело предельно просто: женившись на ней, он первым делом постарается избавиться от Тома и заполучить ранчо в свое владение. Со смертью брата его власть здесь станет безраздельной. Затем, когда и она надоест ему… Нечего сомневаться, что Том, человек достаточно рассудительный, уже и сам пришел к такому выводу.
Она встала, задула лампу и пошла спать.
Глава 15
Снова обогнув Соледад и продвигаясь вперед по склону под сенью сосен и осин, Кеневен сумел выбрать наилучшее место, откуда бы ему открывался хороший обзор ранчо «ВВ». Устроившись таким образом, он достал бинокль и начал следить за тем, что происходит внизу.
Без труда отыскав одинокую хижину, он долго ждал в надежде заметить хоть какие-то признаки жизни поблизости от нее, но ничего особенного так и не увидел. Возведенная в безлюдном месте постройка казалась давно заброшенной людьми. Ни дыма над трубой, ни одной живой души поблизости или на подходе к ней. Очевидно, в хижине скрывался кто-то или же там хранилось что-то, представлявшее огромное значение для Левитта, а иначе зачем бы ее так усиленно охранять. Потому что охрана к домишке все же была приставлена. Какой-то человек работал возле конюшни и следил за хижиной.