Там, где нас не ждут. Трилогия
Шрифт:
– послушай, а пигмей слышит сейчас нас?
– естественно, я ведь не закрывался!
Я подошёл к лежащему телу. Старый, морда сморщенная, весь какой-то дряхлый, и рубище на нём мятое грязное, замызганное. А вот взгляд… взгляд не сломленной личности, сильной, волевой. Н-да, иметь такого в рабах себе дороже. Но и убивать…я конечно их ненавижу, но чтобы хладнокровно убить его. Уже не смогу. Пусть сам решает.
– эй, тело! Слышишь меня? – обратился я к пигмею – мотни головой если слышишь.
Грязное недоразумение закивало головой как маятник.
– у тебя два варианта. Какие, ты уже слышал. Я и так вмешался в твою жизнь, вернее смерть,
На лице у старика появились слёзы. Он, наверное, не понимал, как ребёнок может так командовать. Ничего пусть привыкает, мы и не так ещё могём.
– второй! Я должен жить, у меня незакончены дела, не выполнены клятвы и есть обязательства. Там за порогом меня не примут. Даже в качестве раба, но я должен жить, и сам прерывать жизнь не буду. Хочешь, убей меня сам, я ведь вижу, что ты нас каннов ненавидишь – зло, смотря мне в глаза, прорычал мой первый раб.
– Как скажешь, ты сделал свой выбор – и уже обращаясь к рядом стоящему бобику, сказал – Какие наши действие дальше?
– Снимайте рубахи, мне нужны ваши предплечья. И предупреждаю, будет очень больно. И малыш ничего не бойся и не удивляйся. Если хочешь закрой глаза. Но тогда пропустишь весьма интересное зрелище.
Я отошёл на противоположный край алтаря, чтобы раздеться, уж больно сильно вонял старый пигмей, снял перевязь с ножами, вытащил томагавки из-за пояса, скинул футболку.
Пигмей разделся ещё раньше, и стоял, теперь, на коленях, обхватив свои хлипкие плечи трясущимися руками, его била крупная дрожь и хотя вокруг была ночь, но было тепло, замёрзнуть он не мог, значит от пережитого, его так колотит.
Бобик устроился посередине алтаря, уселся на задницу и, запрокинув голову назад, закрыл глаза. Настраивается, наверное. Мы с пигмеем молчали, ожидая, когда пёс очнётся от своей медитации. Прошло немногим более часа. Когда бобик очнулся, посмотрел на нас так, не очень хорошо, как смотрят учёные на подопытных кроликов. Мне сразу стало дурно, от предчувствий, вот же экспериментатор хренов, ведь он это никогда не делал, как загорелся, глаза сверкают, пасть раскрыл, язык вывалил, только, слюна не бежит.
– налюбовался малыш – с подколкой спросил бобик – не боись, я почти уверен в успехе.
“вот-вот, именно что прочти!!” – с запоздалым страхом подумал я. Но было уже поздно бобик оказался около меня, и сказав –
– замри, не бойся и не дёргайся! – так между делом вонзил свои клыки мне в верхнее левое предплечье.
” боже! как больно” – мысленно заорал я, стиснув зубы, но взгляда от пасти бобика не отводил, между тем бобик накладывал плетение прямо через зубы проталкивая его мне в руку. Боль почти ушла, оставляя место жжению, которое увеличивалось по мере погружения в меня заклинания. Форма паутинки намертво впечаталась в мозг, что сильно удивило меня. Ведь я никогда не хвастался своей дырявой памятью, а тут такие достижения. Однако. И тут же в голове щёлкнуло – “навык Быстрого Изучения”, ах вот он как работает. Понятно!
Операция длилась долго, порядком измучив меня, и вытащив клещами боли все силы. Наконец бобик разжал пасть, отстранившись, принялся зализывать мне рану, и снова вспыхнула структура пленения зеленоватого цвета и совершенно замысловатого рисунка, что опять отпечаталось в моей памяти не смываемыми красками. Лечит! Пронеслось у меня в голове. Бобик отстранился совсем, и я рухнул на алтарь. Клубы белого дыма окутали мои руки и вверх от ладоней, уткнувшихся в гладкую отполированную поверхность алтаря, поползло тепло, расслабляя и наполняя тело свежестью и силой. Лепота!!! В мозгу снова клюнуло – осторожно наркотик – но оторваться от сладкого уже не было сил.
Вырвал меня из кайфующего состояния бобик, резко ворвавшись в мою голову и заорав:
– не отвлекайся, смотри, что надо дальше делать, а спать будешь потом.
Он стоял уже перед трясущимся пигмеем, который орал во весь голос не слушая заверения бобика, что тот его есть, не собирается. С горем пополам но тузику удалось провести аналогичные манипуляции со стариком только первое плетение слегка отличалось от того которое поставил мне он. От ора, я оглох, ведь старик кричал так, что заглушал шум водопада, до орался до того, что охрип и сейчас, просто, сипел. И вдруг я его почувствовал. Волна сильной боли накрыла меня, отчаянье и страх захлестнули, гигантской волной сводя с ума. Я шмякнулся на попу, терпеть боль становилось невыносимо, и я закричал в унисон хрипам старика. А потом провалился в спасительное беспамятство.
Глава 17 День четырнадцатый Очнулся на алтаре. Голова болит, во рту кака, горло першит. Разлепил глаза – раннее утро. Свежо довольно, бобик посреди постамента в позе сфинкса, а вот пигмея не видать сбежал что ли. Нет вон он за постаментом с той стороны, под кустом спит, и хорошо спит, и сны у него приятные, даже улыбается во сне. Я подскочил на месте как я мог знать, что он там, его же не видно, подбежал к краю алтаря, точно вон он дрыхнет скотина старая, но как я его поч… А ведь бобик предупреждал, и вчера меня накрыло тем, что чувствовал пигмей, и как теперь жить? Ладно, разберёмся! Быстро оделся, нацепил перевязь, распределил томагавки за поясом, подобрал арбалет, в кошель сложил ошейник и кольцо подаренное новым герцогом. Нож любителя жертвоприношений сунул за пояс. Вроде ничего не забыл. Спрыгнул с постамента, подошёл к пигмею, постоял немного, потом слегка ногой потряс его за ногу.
– вставай лежебока, все счастье проспишь.
Канн заворочался, открыл глаза. Увидел меня одетого, с оружием и попытался отползти под куст. Спросонья испугался видать, потом выпучил глаза, поднёс руки в шее, ощупал её, и в глазах стал разгораться костёр радости. Меня снова накрыла волна, но уже безмерного счастья. Ну вот, мало мне было реакций уже собственного тела, так теперь ещё и пигмей будет донимать. Надо учиться закрывать этот эмоциональный канал.
– проснулся, вонючка? Вставай, давай, у нас дела.
Старик подскочил на ноги и вдруг поклонился в пояс
– да господин, я готов.
Я опешил – господин!!! – Интересненько! – Ладно, и это переживу. Хорошо, что могу его слышать, надо узнать какие языки он знает, может, научит.
– пошли. Возьми мешок. Вон у постамента лежит, и иди за мной.
Сам поднял пустой мешок, накинул его на плечо и двинул к кустам, пигмею же достался тяжёлый мешок заполненный продуктами, сзади идёт, пыхтит, но тащит. Выбрались на другую сторону изгороди, и тут меня поразил пигмей, он так удивился, увидев раскиданные мешки и свёртки, что впал в ступор. Я пожал плечами и молча стал укладывать в пустой мешок вещи и свёртки, а когда отвлекся от собирательства, увидел, что рядом на коленях ползает сам не свой старик, собирая всё раскиданное в одну кучу.