Там, где нас не ждут
Шрифт:
Хэрн стоял одетый, с шальной улыбкой на морде, постоянно руками оглаживая рубашку, жилетку, но особенно пояс. Он, как и я, в него сразу влюбился. Но больше всего, судя по приходящим от него волнам счастья, ему понравились…. Панталоны….он просто взвыл, когда их увидел и чуть не бросился ко мне с обнимашками. Дела-а! Надо бы расспросить его, почему такие перепады и разные эмоциональные оценки. Обувая сапоги, он вдруг застыл, и вновь меня достал импульс недоумения, и страха. Я ждал, не вмешивался, что решит Хэрн, видно он обнаружил засапожники, интересно, что же он предпримет. Хэрн помолчал потом, спокойно обувшись, сказал:
— хозяин спасибо за одежду, но вы, наверное, забыли вынуть из сапог ножи.
— да! Точно забыл. Ну-ка достань их — сказал я, подумав, зачем так рискую. А с другой стороны я все равно хотел его вооружить. Продолжим эксперимент!
Хэрн разогнулся,
— Тебе они нравятся — спросил его я, сам потихоньку успокаиваясь от пережитого страха за свою жизнь.
— очень нравятся хозяин, особенно вот этот — показал мне нож, что достался от мага — его делали гномы, склочные и жадные создания, за медяк удавятся, но с металлом работают как боги, кузнецов лучше них никого нет. В работе с украшениями им составляют конкуренцию эльфы, но в производстве оружия им равных нет. И арбалеты делают на загляденье, но в этом им на пятки наступают люди, научились делать в кои веке. А вот мы канн…
— я понял Хэрн, что они тебе понравились, можешь их оставить себе. Ведь ты был воином, и умеешь ими пользоваться, а так как ты теперь почти свободный канн, то и владеть оружием я тебе запрещать не буду, мало того после завтрака посмотрю, что есть у меня в закромах, может чем и поделюсь. А теперь иди за мной, пора завтракать.
Моя кухня произвела впечатление на Хэрна не хуже чем грот. Увидев сервированный разложенный на ковре "стол" он просто потерял дар речи, осматриваясь вокруг, видя мои запасы, излучал в ментал изумление и радость. Видно боялся голода, понимаю его, если он так реагировал на купание, и одежду, то на пищу, он реагировать будет ещё сильнее.
— садись Хэрн, вот сюда от огня влево. Я пока поухаживаю. Сел, расположился, а теперь давай свою миску, тебе сколько — полную. Есть будем кашу, а похлёбку оставим на обед. Смотри, чтобы живот не болел, лучше кушай понемножку.
Хэрн сидел прямо, словно лом проглотил, с выпученными глазами и….гладил рукой лист железного дерева и опять, что-то бормотал себе под нос. Потом поднял на меня изумлённые глаза и молвил такое, что меня самого столбняк пробрал
— хозяин, ты бог?!!
Что тут сказать, хоть плачь, хоть смейся, а он всё это на полном серьёзе спрашивает и вид у него просто ошалелый.
— нет Хэрн, и даже не претендую на это звание. А вот кто ты такой и как попал в ситуацию, когда тебя приносят в жертву тому, кто в ней не нуждается, это интересно. Давай кушай и не спеша поведай мне свою печальную историю.
— а почему сразу печальную, господин. Вдруг всё было очень весело — с раздражением начал спорить со мной Хэрн.
— хорошо, расскажи, просто, правдивую историю своей жизни, и ни о чём не утаивай, кушай и рассказывай, времени у нас много. Сегодня день знакомства, а завтра начнём работать.
Обед вышел выше всяких похвал. Хэрн сметал со стола все до чего дотягивались руки, а на десерт он принёс, вот же глазастый, сладкие пряники, он видел их, когда приносил остатки вещей в одном из мешков. Попивая, ягодную настойку из высоких серебряных кубков, вели неспешную беседу в ходе, которой проливался свет на перипетии судьбы неудачного великого мага каннов из племени Лесного Баса. По годам его возраст внушал уважение, 134 цикла, коптит небо неугомонный канн. Большинство лет он в рабстве. В двадцать пять лет ушёл из дома поругавшись с родственниками, предложившими место шамана не ему, старшему наследнику рода, как того требует древний закон, а его младшему, на два цикла, брату буквально перед выборами окрутившему дочку вождя и сыгравшему с ней свадьбу. Вождь постарался, ведь Хэрн всегда оспаривал решения вождя, что шли в разрез с древним законом жизни каннов. Уж больно много прав хотел перетащить себе вождь. Вот Хэрн и вспылил, назвав вождя Жаклея вором и обманщиком, и не один на один, а при собрании всего племени, после чего его вызвал на бой богов старший сын вождя лучший воин племени. Его хотели просто убить, принародно, по закону, но убить. Ведь все прекрасно знали, что ученики шаманов бою на копьях, основному виду оружия племени лесного баса, не обучались. Не учли комбинаторы одного. Хэрн был любимым внучком прадеда Хэрна в прошлом непревзойдённого поединщика, за всю свою жизнь не проигравшего не одного боестолкновения. И дед постоянно наседал на внука, заставляя спать и бодрствовать с копьём в руках, сам он жил отшельником, содержа пчёл, от того у Хэрна и чутьё на всё сладкое, любит его очень. И проводил детство Хэрн вдали от всех, не имея друзей среди родственников, и ровесников. В общем, в поединке на поляне сходов племени победил Хэрн. Впервые совершив, убийство одним точным выпадом, пронзив горло сыну вождя, что так нагло и пренебрежительно к сопернику вёл себя во время боя. Один удар, и карьера вождя, пошла под откос, боги явно указали, на чей стороне правда. Но, правда не истина её можно подать по разному, что и сделал совет племени, обвинив Хэрна в убийстве лучшего воина племени, так как для доказательства вины достаточно было просто ранить соперника, а не убивать. Вождь покаялся перед советом племени и предположил, что Хэрн не честно победил в схватке, применив магию, ведь шамана в племени нет и проверить, призывал магию победитель или нет, было невозможно. Простым ходом, отведя от себя внимание и перекинув стрелки на Хэрна, заставив его оправдываться и доказывать свою честность, вождь готовил новую пакость, не собираясь прощать ученику шамана смерть своего наследника. В нужный момент прикормленный член совета племени подал идею провести повторный поединок, окончательно подвергнув сомнению исход поединка богов, только уже в присутствии шамана, которого надо пригласить из другого племени. И как не протестовал Хэрн, окончательно со всеми разругавшись, но повлиять на решение совета не смог. Поединок назначили на следующий день, а на вопрос кто будет его противником, услышал, увидишь на поляне богов, чтобы не успел навести порчу на противника. Хэрн окончательно слетел с катушек, и обозвал представителей совета и его председателя старыми пердунами, и подстилками вождя, заявив, что ни на какой бой он выходить не будет, а прямо сейчас покидает племя, отрекаясь от него, так как, кто не живёт по законам предков, тот роет для себя яму в будущем. Но уйти утром он не успел, его ждали, все воины клана окружили его жилище, и помешало им напасть на него всего одно обстоятельство которое, кряхтя, сидело на пеньке возле дома и довольно щурилось на восход светила. Это был его прадед собственной персоны. Хэрн и так планировал посетить деда, но, видя его возле своего дома, очень удивился. Он бросился к деду, упав перед ним на колени, и заплакал. Плакал как ребенок, навзрыд изливая ему свои обиды, подозрения и переживания, жалуясь на несправедливость соплеменников. Дед долго молча слушал его смотря на небо, и только после того как Хэрн самостоятельно успокоился, перевёл взгляд на него.
— Тебе стоит научиться следить за своими словами, что так бездумно покидают твой рот, иначе когда-нибудь, ты заплатишь большую цену за них. Но сказанного не вернёшь, и теперь придётся за них отвечать. Пойдём со мной.
Почётный караул из воинов племени пока они общались, бесследно рассосался, уж очень боялись местные старого прославленного деда известного также своим жёстким характером.
На поляне собралось всё племя от мало до велика молча встречающая пару каннов, одного сильно молодого, другого очень старого. Многие ни разу не видели старого канна, зная о нём только из рассказов. Махнув Хэрну в сторону небольшой скамейки с левой стороны, он медленно побрёл к противоположной скамейке. Не с кем, не здороваясь, не взглянув на вождя и членов совета, что расположились рядом со скамейкой, на которой сидел могучий воин. Подойдя к нему и вперив свой взгляд в него, старец помолчал. И молчали все на площадки, даже маленькие дети не верещали, как обычно капризничая.
— здравствуй Ванн, мой лучший ученик.
— долгих лет тебе наставник!
— зачем ты подвязался в это тухлое дело, не уж то и ты продался этим дельцам?
Воин пошёл пятнами, раскрывая рот как рыба, но слов так и не произнёс.
— я подошёл к тебе чтобы — предупредить, совершишь сделку со своей совестью с площадки живым не выйдешь, над моим правнуков длань богов, кто вы все такие, чтобы перечить им, они один раз уже сказали своё слово. — в полнейшей тишине слова доносились до всех кто находился на площадке. Прадед повернул голову к возвышенности посередине чуть в стороне от площадки, на которой важно сидел шаман и вождь соседнего племени. Старик криво усмехнулся
— вот уж кого не ожидал увидеть так это тебя Зой всё та же старая колоша!!! — больше даже не взглянув на стоящих вокруг шишек племени и сидящего очень задумчивого воина, дед поплёлся к шаману. Тот встал, спустился с бугорка и маленькими быстрыми шагами понёсся ему на встречу. Они обнялись почти на середине поляны нисколько не стесняясь и не обращая внимание на ошалело смотрящих на них зрителей. О чём-то шушукаясь, смеясь, они так и стояли, занимая всё внимание аудитории. Хэрн тоже был удивлён, ведь дед практически ни с кем не общался, а тут просто день встреч.