Там, где нас ждут
Шрифт:
Прошел в гостиную без разрешения нетвердой походкой и с размаху плюхнулся в кресло. Батюшки, да он же пьяный в дугу!
— Ивок? — спросила я, все еще находясь в замешательстве. Никогда жених не был инициатором наших встреч и разговоров, а тут на тебе, нарисовался. Не к добру.
— А ты наблюдательная, мышка, — ухмыльнулся мужчина, — или ждала кого-то другого?
— Кого мне ждать, я на этой планете завести друзей не успела, — развела я руками.
— Правильно. Ты такая же одиночка, как и я. Может поэтому нас и шарахнуло
Я закрыла дверь, прошла в комнату и села в кресло напротив жениха, ожидая, что же последует дальше.
— Эта штука включается? — спросил он, жестом указывая на биокамин.
— Наверное, я еще не пробовала, — и как бы в свое оправдание, — жара же на улице.
— Сегодня будет гроза, — задумчиво проговорил Фейри.
Я промолчала, не зная, что сказать. Да и что говорить, я боялась спугнуть неожиданное перемирие. Это был первый раз за время нашего знакомства, когда мужчина говорил со мной без явной агрессии и ненависти в голосе. Но его молчание, казалось, не смущало.
— Хорошо в грозу сидеть у камина, пить горячий шоколад, ну или идру (прим. автора — местный напиток на основе вакатуса крепостью выше сорока градусов), как в моем случае, — и достал из-за пазухи початую бутылку с вышеуказанным напитком, — и говорить с другом по душам от том, о сем. А, как считаешь, мышка? Можем мы с тобой, после всего того, что между нами было, стать друзьями?
Я ошарашенно смотрела на мужчину, находясь в полнейшем ауте от происходящего. Он еще спрашивает? Да это моя мечта!
— Я никогда не считала тебя своим врагом, так что…
— Знаю, мышка, — затем ненадолго замолчал, а потом хлопнул себя ладонями по коленям, с трудом поднялся и предложил заплетающимся языком, указывая на камин, — давай-ка попробуем включить эту штуку.
И вот, спустя всего пятнадцать минут мы сидим перед весело пляшущими языками пламени, кресла развернули и почти вплотную пододвинули к огню, между ними установили журнальный столик. Молчим, я продолжаю пить свой травяной чай, а Ивок планомерно накидываться идрой.
— Моя мать рассказывала, что моего деда Эфема Малакту убил Элементал, так же как и отца Калака Малакту и еще двоих старших братьев Ита и Ивела, — как гром среди ясного неба прозвучали слова Фейри.
— За что? — прочистив горло аккуратно спросила я.
— Дед был членом Совета семи. Остальные пошли в расход за компанию.
— Я знаю совсем другую историю, Ивок. Расскажи свою.
— Расскажу все только со слов матери, я тогда еще не родился, мама была беременна мной. Но моя правда такова — почти всю мою семью вырезали Элементалы из Призрачного ополчения. Авона, моя мама, единственная, кто успел сбежать с родной планеты, сначала она скрывалась у Арахнидов, но и у них скоро началась резня, сама знаешь, потом Архи дали ей защиту здесь, на Ра-Кратосе, как единственной выжившей из рода Высших Фейри Туманного легиона.
— Мне жаль,
— Я знаю, мышка, — перебил меня Ивок, — ты чистое и доброе создание. Я не вправе был гнобить тебя и срывать свою злобу. Хотя твой поступок, черт, он ужасный! — и расхохотался, от души, заливисто.
— Ужасный, — согласилась я.
— Ну и хрен с ним, давай выпьем! — и залпом осушил содержимая стакана, — Я не хочу больше враждовать с тобой, мышка. Я одинок, Шая, но сейчас, сидя здесь с тобой, я не ощущаю одиночества. Хотя не знаю, каким образом смогу залезть на тебя и выполнить свой супружеский долг! — и опять заржал.
— Ты говоришь пошлые и обидные вещи, — насупилась я.
— Зато честные. Трахать друга — так себе поступок.
— Фи, — скривилась я, а Ивок опять рассмеялся.
— Ханжа!
— Где сейчас твоя мама, — решила я перевести тему разговора.
Смех Малакты сразу прекратился. Зря я это спросила.
— Прости, я не должна была…
— Ничего. Ее не стало тридцать четыре года назад, умерла во сне от старости в свой постели, здесь на Ра-Кратосе. Ей было триста семь, она прожила долгую жизнь.
И вновь молчание, но теперь оно явно не давило, а ощущалось теплым, дружеским, с нотками горечи и печали.
— Слушай, Ивок, а ты когда-нибудь телепортировался, — рискнула я спросить.
— Фейри не умеют телепортироваться, мышка, только высшие светлые Эльфы и одаренные Архи, такие как наш Архонт.
— Это я знаю, я имела ввиду с ними когда-нибудь пробовал, — уточнила я.
— Ах, это. Конечно, и с Иримэ, и с Каином, много раз. А что?
— А…а после этих телепортаций с Архонтом у тебя бывают какие-то…ну, какие-то побочные эффекты там или отметины? — все же рискнула я спросить.
— О чем ты толкуешь, глупая мышка, какие еще такие отметины и где?
— На теле, — я даже зажмурилась.
— У тебя что, в голове кисель или может быть стадо гусей, а? Никаких отметин, никаких побочных эффектов, тем более на теле, бред не неси.
— Ясно. — задумчиво заключила я, а потом встрепенулась, оттянула ворот халата и указывая себе на предплечье, где уже ярким синеватым свечением вихрилась метка, спросила, — А это видишь?
— Ну вижу.
— И что видишь?
— Ну плечо вижу, — монотонно отвечал Фейри.
— И все?
— Ты че пристала? Ты там что за чай такой пьешь? У тебя галлюцинации?
— Похоже на то, — потирая лоб согласилась я.
Мы сидели так в креслах у камина почти до рассвета, говорили еще на многие темы, шутили, смеялись, дурачились, даже песни пели, слушали раскаты грома и шум дождя, все больше понимая, что дружбе между нами быть. Ивок ушел с первыми лучами солнца, на прощание крепко меня обняв и пожелав хорошенько выспаться перед вечерним походом в оперу. Хороший совет, дельный, вот сейчас закрою за ним дверь и сразу баиньки.