Там, где тепло
Шрифт:
– И куда теперь? – повернулся я к захлопнувшему калитку парню, лицо которого скрывал капюшон хламиды.
– Через центральный, – весьма лаконично подсказал тот и указал на крыльцо особняка. – Вас ждут.
Я кивнул и зашагал в указанном направлении, не забывая внимательно поглядывать по сторонам. А посмотреть было на что – с внутренней стороны забор оказался оборудован лесенками и переходами, предназначенными, несомненно, вовсе не для ремонтных работ.
От пристроенного сбоку флигеля на миг потянуло пронизывавшим до самых костей ледяным ветерком, и сразу стало как-то совсем уж не по себе. Странные ощущения. Будто вновь через границу между областями Приграничья перехожу. Там похоже морозило…
Невольно поежившись, я взбежал на крыльцо и, распахнув усиленную железными полосами и уголками дверь, заскочил внутрь. Холод немедленно разжал свои объятия, но справиться с желанием выпить чего-нибудь горячительного и непременно пробирающего до костей удалось вовсе не сразу.
– Позвольте вашу одежду.
Невысокий худощавый паренек в сером балахоне вынырнул из темной ниши и забрал у меня дубленку и шапку. Аккуратно сгрузил верхнюю одежду на стоявший в углу диван и указал на лестницу.
– Следуйте за мной.
– Следую, следую, – пробурчал я себе под нос и направился за пареньком.
А тот, как выяснилось пару минут спустя, легких путей не искал и принялся нарезать круги по темным коридорам особняка. В обычных обстоятельствах попытка подобным образом запутать ясновидящего заведомо обречена на фиаско, но сейчас ниши, боковые ответвления и лестничные пролеты свились в голове в единое целое. И вычленить из этой каши правильный маршрут оказалось просто-напросто невозможно.
Изрядно поплутав, проводник подошел к неприметной двери, распахнул ее и жестом пригласил пройти внутрь. Подспудно ожидая какого-нибудь подвоха, я переступил через порог и, скользнув взглядом по висевшему на стене ковру с неплохой коллекцией колюще-режущих игрушек, во все глаза уставился на находившихся в комнате людей. Стоявшее в углу рядом с торшером и журнальным столиком кресло оккупировал моложавый светловолосый парень, а у выходившего во двор окна спиной ко мне стоял мужчина в длинном черном халате с вышитыми золотом драконами.
Первый увлеченно читал потрепанную книгу, второй отрешенно разглядывал белоснежные узоры изморози, затянувшие нижнюю половину оконного стекла. Ни тот, ни другой на появление гостя никак не отреагировали, а мне на глаза попался хрустальный шар, зависший над стоявшим посреди комнаты круглым столом. Я попытался получше рассмотреть переливавшиеся в глубине прозрачного камня зеленоватые искорки и немедленно, что называется, «залип».
Сзади мягко захлопнулась дверь, но теперь это уже не имело никакого значения. Игра света и теней превращала хрусталь в самую прекрасную драгоценность на свете, и угодившее в ловушку ясновидение намертво прикипело к этому магическому подобию магнита.
Чувствуя, что еще немного, и самостоятельно освободиться уже не смогу, я полностью погасил дар предвидения и, закусив губу, оторвал взгляд от хрустального шара. Вытер с лица пот и, не скрывая раздражения, поморщился:
– Зря вы так.
Мужчина в халате пожал плечами и усмехнулся:
– Ничего личного.
– Все так говорят, – буркнул я и без приглашения повалился на отодвинутый от столика стул. С заблокированным даром ясновидения висевший передо мной шар превратился в обычный кусок хрусталя, но некая странная притягательность сохранялась в нем и сейчас.
– И, разумеется, бессовестно врут, – отложил книгу на подлокотник сидевший в глубоком кресле крепыш лет тридцати пяти с насквозь славянской внешностью. Русые волосы, голубые глаза, широкое лицо. Из особых примет лишь то ли красноватый шрам, то ли родимое пятно на щеке.
– Да неужели? – отвернулся от окна мужчина в халате. Черноволосый, темноглазый, с горбатым, немного загнутым вниз носом. И вместе с тем совершенно не похожий на кавказца. Скорее уж жгучие испанские доны на ум приходят.
– А то! – ухмыльнулся сидевший в кресле парень и закинул ногу на ногу.
– Как скажешь, как скажешь, – не стал спорить черноволосый и представился: – Отец Доминик.
Я слегка приподнялся над стулом и улыбнулся:
– Евгений Максимович.
– Мстислав. – Светловолосый крепыш с плохо скрываемой усмешкой глянул на нас и добавил: – Просто Мстислав.
– И чем обязан знакомству? – спросил я, с трудом заставляя себя отвести взгляд от глаз самозваного «отца», которые гипнотизировали ничуть не хуже магического шара.
– Чашку чая? – ничего не ответив по существу, предложил Доминик.
– Не откажусь, – поежился я, припомнив тянувшую от флигеля стылость, и в тот же миг за спиной распахнулась входная дверь.
Зашедший в кабинет послушник выставил на стол небольшой заварочный чайничек и блюдце с фарфоровой чашкой, серебряной ложечкой и двумя кусочками сахара. Все так же молча он покинул комнату; я хмыкнул, налил себе чаю и принялся размешивать сахар. Потом с наслаждением отхлебнул и вновь повторил свой вопрос:
– И все же – чем обязан?
– Мне было видение, – на полном серьезе заявил отец Доминик, – что ты можешь быть нам полезен.
– Видение, говорите? – переспросил я и неожиданно понял, что собеседник сказал чистую правду. Да, ему было видение. И это вовсе не пустяк, уж мне ли не знать. – И как в этом видении я отреагировал на ваше предложение?
– Исход виделся смутно, – не поддался на провокацию хозяин кабинета.
– Оно всегда так, – не сдержавшись, хохотнул Мстислав. – Вот, бывало, спрашиваю: отче, с каким счетом игра закончится? А он: смутно это все!