Там (Город крыс)
Шрифт:
– Нет, но…
– А как ты объяснишь то, что между Городом и внешним миром не существует никакой связи? И, насколько можно судить по архивным материалам, её никогда и не существовало. Допустим, человечество уничтожило себя в Войне городов, но не в одночасье же это произошло. Если предположить, что в свое время кто-то нашел способ построить город, спроектированный по принципу листа Мёбиуса, то после завершения строительства такая пространственная структура вполне могла перейти в иное измерение.
– Но кому такое могло прийти в голову?! –
– Первое: распределение жилых кварталов по поверхности офомного листа Мёбиуса делит Город, как минимум, вдвое компактнее любого другого типа поселения, рассчитанного на то же число жителей. Второе: если Город находится во втором измерении в то время, как весь остальной мир прибывает в третьем, возможность проникновения в него каких-либо видов материи или энергии извне абсолютно исключена, – трудно придумать лучшую защиту.
– Идиотизм, – совсем тихо произнес Блум. Сделав шаг назад, он вдруг развернулся на пятке правой ноги и с силой топнул другой ногой по полу.
– Черта лысого! – взмахнув руками, заорал он во весь голос.
В следующую секунду, взъерошив обеими руками волосы на голове, Блум метнулся к пульту и устремил пылающий, почета безумный взгляд на экран монитора, на котором по-прежнему закручивал свой немыслимый виток лист Мёбиуса.
Минуту или чуть больше Блум стоял неподвижно. Затем он выставил руку вперед, ткнул указательным пальцем в экран и, запрокинув голову, захохотал.
Мейла в испуге отпрыгнула в сторону.
Не в силах остановить истерический смех, Блум только махнул на неё рукой, после чего, обхватив живот руками, словно у него вдруг начались страшные рези, согнулся в поясе.
Мейла сделала ещё один шаг назад, прижала к стене ладони с раздвинутыми пальцами и замерла, глядя широко раскрытыми глазами на корчащегося в пароксизме смеха Блума. Ей было страшно, потому что она не могла понять причину происходящего. Мейла была готова к тому, что Блум бурно отреагирует на её слова, но то, что она сейчас видела перед собой, не соответствовало никаким её представлениям об адекватности человеческого поведения. Обхватив себя руками поперек живота и едва не валясь с ног, Блум уже даже не смеялся, а самым настоящим образом захлебывался истерическими всхлипами, вырывающимися из легких вместе с остатками воздуха. Для нового вдоха у него просто не оставалось сил.
Сколько ещё это могло продолжаться?..
Мейла так и не поняла, сделал ли Блум это намеренно или же все произошло случайно, когда он пошатнулся и, пытаясь Удержать равновесие, задел локтем включенный монитор.
Слетев с легкой подставки, монитор упал на пол. С громким хлопком лопнул и разлетелся на мелкие осколки плоский экран.
Мейла коротко вскрикнула и прижала ладонь к щеке, по которой царапнул один из отлетевших в сторону осколков.
Блум замер на месте, согнувшись в поясе и опираясь рукой о пульт инфора. Истерический смех оборвался внезапно, словно треснул диск, на который он был записан.
Блум медленно выпрямился, приподнял голову и посмотрел на женщину. Глаза его были красными, воспаленными и полными слез.
– Тебе разве не смешно? – сиплым, севшим от громкого, смеха голосом, поинтересовался он.
– Мне больно, – тихо ответила Мейла и показала Блуму вымазанную кровью ладонь.
Блум молча кивнул.
Так же молча он сходил в ванную, принес антисептик и обработал порез на щеке Мейлы.
Только после этого он в изнеможении упал в кресло и закрыл глаза.
– Сейчас я бы выпил водки, – громко и внятно произнес он. – И я не обижусь, если ты поднесешь мне стакан.
– Чистой? – спросила Мейла.
– Да, – устало выдохнул Блум.
Мейла принесла два высоких стакана – один для Блума, другой для себя.
Блум залпом выпил водку, поморщился и, наклонившись вперед, поставил пустой стакан на стол.
– Лучше? – спросила Мейла, чуть пригубив из своего стакана.
– Что? – рассеянно взглянул на неё Блум.
– Лучше стало?
– Пока ещё нет, – Блум положил голову на спинку кресла и снова закрыл глаза.
– Странно, – присев на краешек стула, Мейла поставила свой недопитый стакан рядом с пустым стаканом Блума. – Меня мое открытие удивило, но не потрясло в такой степени, как тебя.
– Ну и что ты хочешь этим сказать? – не открывая глаз, спросил Блум.
Мейла молча пожала плечами.
– Тебе, наверное, просто нет никакого дела до того, что мы всю свою жизнь обречены торчать здесь, в этом проклятом Городе, запертом во втором измерении, – тяжело и медленно, словно приговор, произнес Блум.
– Насчет второго измерения – это ведь только предположение, – напомнила Мейла.
– Но очень похожее на правду, – заметил Блум. – Иначе, действительно, трудно объяснить то, что между Городом и внешним миром не существует никакой связи. Для всего остального мира нас попросту не существует!
– Если только существует мир вне Города. Блум приоткрыл глаза и повернул голову, чтобы взглянуть на Мейлу.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.
– Я небольшой специалист в области многомерности пространства, но, тем не менее, мне известно, что существует гипотеза, в соответствии с которой время в разных измерениях также течет по-разному.
– И что?
– Не знаю, – пожала плечами Мейла. – Возможно, мы убежали во времени далеко вперед. А мир вокруг остался таким же, как и при строительстве Города. А, может быть, и наоборот – время вне Города обогнало нас. В этом случае трудно даже предположить, что сейчас находится за несуществующими стенами Города. Быть может, и самой Земли давно уж нет, а пространственно-временной кокон, каковым является наш Город, висит где-то в межзвездной пустоте?
– Нет! – решительным взмахом руки Блум отмел подобное предположение.