Там, за синими морями… (дилогия)
Шрифт:
– Хреновый у тебя мир. – Сделал вывод Таш. – Я не знаю, почему храмовники этого уже не сделали, но будем надеяться, что до этого не дойдет.
– Будем.
Ни она, ни он не захотели обсуждать, есть ли у них основания для таких надежд.
– Ну что, давай спать?
Таш сел и начал стягивать с себя рубашку. Глядя на его смуглую, исчерченную шрамами спину, Рил нерешительно куснула губу, но все-таки заговорила:
– Таш, сегодня Зарк сказал одну вещь. Что если бы у меня был ребенок, то он был бы очень похож на меня. – Она нервно усмехнулась. – Оказывается, у жителей Островов сильная кровь. Я понимаю, что сейчас не время, да и вообще… неизвестно, будет ли оно когда-нибудь, это время, но… ты бы не возражал, если бы у тебя был ребенок, похожий на меня?
Таш замер с рубашкой в руках. Рил видела, как окаменели мышцы на его спине, и уже пожалела, что завела этот разговор, но вдруг рубашка полетела в сторону.
Любимый сделал еще одно движение, на которое она не успела толком среагировать, и вслед за рубашкой полетела ее ночная сорочка, разорванная на две части.
– Да пропади оно все…! – Глухо выругался Таш, наклоняясь над ней. – Есть только один способ узнать, на кого будет похож наш ребенок!
Свечи давно догорели и погасли. Из окна на Рил смотрела полная луна, которая из-за закрывающих ее веток яблони казалась покрытой затейливым черным орнаментом.
Однако рассеянного, голубоватого света, исходящего от нее, было достаточно, чтобы видеть очертания мебели, а главное, спокойное лицо спящего Таша, лежащего рядом. Сама Рил спать не могла. Чуть улыбаясь самой себе, она думала о том, что раньше совершенно серьезно считала, что сильнее, чем она любила Таша до этого, любить попросту невозможно. Оказалось, возможно. Очень даже возможно. Особенно после того, как сегодня увидела весь мир в его глазах.
Очень осторожно она поднялась с кровати и подошла к окну. Ночной ветер слегка шевелил занавески, и Рил с удовольствием вдохнула прохладный и терпкий, пахнущий осенью воздух. Что бы ни случилось потом, эта ночь стоила того, чтобы жить.
Вдруг то ли ощущение, то ли движение из того угла, где стояло зеркало, заставило ее обернуться. В первую секунду она не испугалась только потому, что осветившееся изнутри зеркало стало очень похожим на телевизор. Кто же боится телевизора? А во вторую секунду Рил уже с раскаянием сообразила, забыла завесить его после того, как причесалась, и тем нарушила очередное поверье. Глянув на спящего Таша, Рил медленно подошла к зеркалу. И то, что она там увидела, заставило ее застыть на месте.
По ту сторону стекла в полутемной комнате сидела светловолосая женщина, как-то навестившая ее в одном из снов и, тихо напевая, качала колыбель:
– Долго я бродила
По мечтам-дорожкам,
А найти хотела
Всего лишь хлеба крошку.
Рил застыла. Сомнений насчет того, наговор это или нет, у нее не было. Но на что?
Женщина подняла голову.
– Здравствуй, Ириней! – Ласково сказала она. – Рада тебя видеть!
Ириней? Она что, знала ее раньше?
– Я вас не помню. – С трудом выдавила из себя Рил. Ситуация выглядела совершенно дикой.
– Конечно, не помнишь! – Улыбнулась женщина и продолжила напевать, покачивая колыбель:
Я ушла из дома,
Где светится окошко,
Чтоб искать отважно
Свою хлеба крошку.
Мне не нужно сало,
Не нужна картошка,
Мне всего важнее
Моя хлеба крошка.
– Я видела вас во сне. – Сказала Рил, прерывая песню. – Вы приходили с девушкой, похожей на меня. Почему она не пришла?
Женщина приложила палец к губам.
– Т-с-с!! Она пришла! Она здесь, с нами!
Спрячусь ото всех я
И разожму ладошку:
Здесь мое богатство,
Моя хлеба крошка!
– Где здесь? – Непонятно отчего разнервничалась Рил. – И, прошу вас, перестаньте петь эту дурацкую песню!!
– Дурацкую? – Засмеялась женщина. – Это же ты ее придумала! Ты и моя дочка Орилей! Впрочем, ты права – вы при этом дурачились, значит, она дурацкая.
– Когда это было?
– Тогда, когда мы с Орилей были еще живы.
– То есть сейчас вы…
– Ну, разумеется, дитя мое! – Усмехнулась таинственная гостья. – Ты же не думаешь, что живые могут попасть на эту сторону зеркала?
– Зачем вы пришли? – Рил оглянулась на спящего Таша, наконец-то сообразив, что, будь сон любимого естественным, он бы проснулся после первых же слов, которые она произнесла. Вопрос, на что был наговор, отпал сам собой.
– Я пришла попросить тебя об одном одолжении, Ириней!
– Что вам от меня нужно? – Зло сверкнула глазами Рил. Если эта тетка причинила вред Ташу, то ей придется умереть во второй раз.
– Скоро ты встретишься с моим мужем. Я прошу тебя, не отталкивай его!
– Что?? – Рил едва не поперхнулась. Она ожидала чего угодно, только не этого. –Да как вы?…
– В какой-то степени он твой отец, девочка. Прими его, как отца. Так ты отдашь свой долг мне и Орилей.
– Я знаю, кто был мой отец! – Закричала Рил в стремительно мутнеющее зеркало. – Он не мог быть вашим мужем! Он вообще не из этого мира!!
– Мы погибли из-за тебя. – Донеслось до нее напоследок. – Ты должна нам жизнь!
Бред. Вот что бывает, когда нарушаешь местные поверья. Рил пожала плечами, занавесила зеркало и вернулась в кровать, чтобы убедиться, что с любимым все в порядке. Когда она ложилась, любимый приоткрыл один глаз, что-то пробормотал и притянул ее к себе. Слушая его дыхание, Рил постепенно заснула.
На этот раз отец Онорий решил встретиться с начальником службы безопасности не в привычном интерьере своего кабинета, а в городе, в одной из многочисленных закусочных на набережной, самым главным достоинством которой, по мнению отца Онория, была значительная удаленность от главного Храма. Правда, для этого ему пришлось несколько сменить имидж и переодеться в мирское платье, в коем чувствовал себя довольно неуютно, но зато неприятное, гложущее ощущение, что он постоянно находится под прицелом, здесь отпустило.