Там, за синими морями… (дилогия)
Шрифт:
– Там, за синими морями
Ждет меня родимый берег.
Он пришлет попутный ветер,
Отворяя дома двери.
Да уж, ветер попутный, что и говорить! Рил старательно нахмурилась. Как же там дальше? Запляшет… нет, затанцует и закружит… точно, затанцует!
Затанцует и закружит
Ветерок, шаля и ластясь,
Прикоснется поцелуем,
По обычаю, к запястьям…
Какой милый ветерок, однако! Нам бы сюда такой…
Руль ударило потоком, срикошетившим от скалы справа, и Зарк вцепился в него изо всех сил, потому что выпускать его было никак нельзя. «Ласточка» задрожала, как от боли. Порыв ветра через какое-то время, к счастью, ослаб, и нос начал поворачиваться в нужную сторону. Это уже полдела. Теперь они стали бортом к ветру и волнам. Штормовые топсели надулись, отчаянно пытаясь выдержать вес корабля, кливера выгнулись, натянутые канаты зазвенели, как струны.
Зарку было некогда оборачиваться, потому что видимость стремительно ухудшалась, но он знал, что за его спиной, кроме его помощника, стоит немолодой и очень спокойный изгой, от присутствия которого самому Зарку почему-то тоже становилось спокойнее, и казалось, что нет нужды паниковать, хотя ветер и волны вокруг сошли с ума, и ведут себя неправильно. Так, как ни разу не вели себя с тех пор, как Зарк первый раз прошел здесь между скалами.
Очередная волна вознеслась над ними тоннами вспененной воды и, как перышко, понесла корабль параллельно острым камням, выстроившимся слева. Следующая, еще большая, накренила «Ласточку», почти опрокинула, но она, встряхнувшись, как мокрая кошка, выскочила из впадины между волнами. Вода каскадами стекала в шпигаты.
На палубе суетились матросы, выполняя команды хрипло орущего на них в рупор боцмана. Все знали, что делать, потому что ходили здесь уже не раз, и никого не удивляло, что капитан лично стоит за штурвалом. Никто другой здесь не пройдет, это знали все. Потому что дорога к Лирии была тайной, которую на Островах хранили строго, и Зарк, перед изгнанием согласившийся подвергнуться небольшой магической манипуляции, не смог бы выдать ее, даже если бы и захотел.
Очередной резкий порыв ветра чуть не оторвал его от штурвала, а над головой раздался треск. Боцман что-то захрипел, и Зарк, не сумев разобрать, крикнул помощнику:
– Что там?
– Фок разорвало!
Хреново, но этого следовало ожидать. Спустя несколько минут вырвало трисель и разорвало пополам фор-марсель. Паруса начали менять, и Зарк с каждым порывом ветра ждал криков сорвавшихся матросов. Он уже пожалел, что не приказал убрать все паруса за исключением рулевых, хотя парусов и так оставили по минимуму.
Надеялся быстро проскочить, как всегда. Криков, к счастью, не последовало, но вместо этого ему доложили, что ванты ослабели, а бензеля поползли, из чего можно было сделать вывод, что фок-мачта может рухнуть. Вот это было совсем хреново. И, главное, так быстро, а времени, чтобы укрепить, почти нет. Но тем не менее. Этот корабль ему слишком дорог, а жизнь еще дороже.
– Заложить сейтали, мать вашу!
– Слушаюсь, капитан!
Начали крепить веревки с блоками, и Зарк краем глаза увидел, что изгой не пожелал остаться в стороне от этого дела. И это было правильно, потому что часть матросов еще продолжала менять паруса, и рук не хватало. Впрочем, далеко он не уходил и то и дело поглядывал на стоящего за штурвалом Зарка. Охраняет, что ли?
– С удивлением подумал тот, но додумать мысль не успел, потому что в этот момент матросы освободили паруса, те резко хлопнув, открылись и сразу набрали ветер. «Ласточка» накренилась так, что чуть не легла на правый борт. Зарка оторвало от штурвала и крепко приложило об косяк открывшейся за спиной двери. Уже в полете он услышал то, чего так боялся – крики своих людей, падающих за борт. Наверное, он отключился, потому что какое-то время для него ничего не существовало, кроме ослепительного шара боли в затылке, и пришел в себя только тогда, когда чья-то рука безжалостно вздернула его, оглушенного и хватающего ртом воздух, на ноги и поволокла к штурвалу. Он поднял голову и увидел над собой страшное в своей неподвижности, словно высеченное из камня лицо Таша.
– Давай, сосунок, моржовый хрен тебе в глотку! Ты капитан, или вонючая акулья требуха??
Наверное, каждодневные выступления боцмана наложили на изгоя свой отпечаток, но если бы с Зарком в столь уничижительном тоне заговорили окружающие их скалы, то и это не произвело бы на него большего впечатления. Он вцепился ослабевшими пальцами в штурвал, как в родную маму, и начал выворачивать на нужный курс, потому что того времени, которое он пробыл в отключке, вполне хватило для того, чтобы «Ласточку» развернуло носом к скалам и понесло прямо на них. Таш, выматерившись сквозь зубы, тоже навалился на колесо, а немного погодя к ним подхромал и помощник. Втроем они кое-как вывернули штурвал, и нос корабля встал в нужную сторону. Но тут их настигла очередная гора вспененной воды, судно снова развернулось, и бушприт ударился о скалу и оторвался вместе с частью такелажа.
Фок-мачта выгнулась дугой и сломалась. А потом днище «Ласточки» заскрипело, пройдясь по рифам, и Зарк со стоном представил, как ее дубовые шпангоуты расходятся от удара, и вода врывается в трюм.
Звяк!
– Ой, мамочки!
От очередного удара волны стекло висящего на стене фонаря разбилось, осколки из него посыпались на одеяло, которым укрывалась Рил, незащищенная ничем свеча выпала, покатилась по полу и погасла. Стало совсем темно.
Рил вцепилась в гитару, сбоку блеснули призрачным светом глаза Пушка.
– Хитро вьется… вьется хитро… – Чуть не плача, повторяла она, пытаясь занять голову вспоминанием слов то ли песни, то ли наговора, и не думать, как там сейчас Таш.
– Хитро вьется тропка к дому
Среди сторожей – камней,
Но непрошенному гостю
Лучше не ходить по ней.
Но мы же не непрошенные!! – Она готова была выскочить на палубу и прокричать это окружающему их корабль безумию. – Мы же не враги! Почему же тогда к нам так?
– На тропинке ждет любого
Испытание ненастьем.
Успокоить его можно
Каплей крови из запястья.
В этот момент корабль снова дернулся, накренился и ухнул носом вниз. Рил закричала и, сопровождаемая истерическим мявом Пушка, вывалилась из койки.
Ударилась, к счастью, не сильно, толстое одеяло смягчило падение, только откатилась к стене вместе со всем, валяющимся на полу скарбом. Затем несчастная «Ласточка» мучительно содрогнулась, и по ушам ударил воющий, скрежещущий звук, когда судно задело килем и всем правым боком острые выступы рифа под ними.
Выброшенный из кровати и слегка оглушенный ударом Венк, мотая головой и отплевываясь от поднятой им пыли, лежал на мешках с зерном. Вставать не хотелось.
После того, как Таш проводил его до трюма, у него болело всё. Свигров изгой знал, куда и как надо бить, чтобы его внушения дошли до самых глубин подсознания нерадивого ученика. И даже Рил не пожалуешься, потому что ни синяков, ни ссадин тот не оставил. Кстати, насчет Рил Венк тоже получил небольшое внушение, в результате которого очень хорошо понял, что бриться ему теперь придется самому.