Там
Шрифт:
Лаборатория мониторинга планеты 458 &*#-6–34–5 базировалась на орбитальной станции, давно уже ставшей для Джка родным домом. В обозначении планеты первая группа знаков — это порядковый номер Солнечной системы. Шестерка — тип атмосферы, довольно близкий к комфортному. «34» — гравитационный разряд. «5» — уровень развития туземной цивилизации по стандартной 12-балльной шкале. Пятерка соответствовала раннепереходному возрасту, поскольку человечество являлось культурой совсем юной. Оно накопило всего пять тысяч куцых солнечных лет фрагментарной исторической памяти, а более или менее фиксированная память вообще простиралась максимум на десять поколений. Иными словами, современные
Температурный режим наконец стандартизировался. Перегородка раздвинулась, и коллеги гурьбой ринулись в отсек. Сколько было объятий, тактилоспазмов, липочмоков!
Все заговорили разом, перебивая друг друга, а Джк лишь улыбался усталой счастливой улыбкой.
Профессор Лдада раздвинул сотрудников своим солидным брюхотыром. Торжественно потер Джку нос.
— Ну, сынок, отдохни, приди в себя, отфильтруй багаж. Представляю, как ты соскучился по нормальной пище. Поди, пососал бы сейчас холодненького врбусдважа с пролепенками? Не сразу, не сразу. Сначала посидишь на питательном растворчике. Пять витков на реабилитацию тебе хватит? Потом отчитаешься по командировке и гуляй. Слетай в отпуск, развейся. Партнеры тебя ждут-не дождутся. Халваджапа даже в криококон залегла, так без тебя соскучилась.
Он лукаво пофиолетил верхним глазом, а Джк, немного красуясь, сказал:
— Мне хватит четырех витков. Назначайте заседание, я буду в норме.
Лдада просиял. Он был настоящим фанатиком науки, всю жизнь посвящал только работе. Даже полной семьей не обзавелся. Вроде немолодой уже рулкебек, а всего с тремя партнерами кооптирует. У Джка, несмотря на возраст, и то семеро.
Попрощался он с товарищами, пошел в изолятор проходить медосмотр, отдыхать, фильтровать багаж — то есть считывать и анализировать данные инфочипа.
Было время, когда наблюдателей отправляли со станции на Землю, не отключая памяти и ноопроцессора, но эта практика себя не оправдала. Даже приняв человеческий облик, но внутренне оставшись собой, исследователь не мог полностью идентифицироваться с натурой туземца и часто обнаруживал себя. Это сокращало среднюю продолжительность командировок, приходилось то и дело прибегать к экстренной эвакуации, причем нередко в полностью детруированном состоянии. Как у Джка в данном конкретном случае. Сейчас это исключение, ЧП, а в прежние времена такое происходило сплошь и рядом. Наблюдателей доставляли на станцию в виде кучки пепла, прямо с инквизиторского костра, или с осиновым колом в туловище, или разорванными на куски. Отключение ноопроцессора резко повысило показатели и не сильно усложнило послекомандировочную обработку данных. Микроскопический сверхпрочный чип, вживляемый в лоб исследователя, сохранял всю полученную информацию, и по возвращении она легко обрабатывалась рулкебекским сознанием.
На совещание Джк явился посвежевшим и полностью готовым к отчету.
В конференц-отсеке собрались не только сотрудники сектора, но и все руководство института, а также большинство смежников. Экстренная эвакуация — событие, неизменно вызывающее повышенный интерес. Джк чувствовал себя героем дня, хоть и держался с подчеркнутой скромностью.
Заседание началось с вопроса, который по давнему обыкновению всегда задавался первым.
— Коллега, когда, по вашей оценке, возможен выход на контакт с объектом мониторинга?
Правда, было видно, что директора института, академика Пл;лвж'дда, мнение какого-то там исследователя шестого класса по сему поводу не слишком интересует, но традиция есть традиция.
Джк был готов.
— Исходя из суммы информации, содержащейся в моем чипе, я бы предположил, что регион моей командировки созреет для контакта примерно через сто тридцать — сто пятьдесят солнечных лет.
Директор задумчиво почмокал.
— Недавно вернулись еще двое командированных. Один с острова Исландия, другой из республики Чад. Первый назвал срок в пятьдесят лет, второй в пятьсот. Что у нас получается по среднемировому показателю?
— Сто шестьдесят целых три десятых солнцегода, — доложил ученый секретарь. И невозмутимо добавил, из любви к корректности: — Если сохранится нынешний алгоритм развития и не изменится стратегия института.
— Вот именно, — ехидно заметил профессор К{ст:прв из отдела инноваций. — Стратегия.
По залу прошло сдержанное пощелкивание. Вопрос о стратегическом курсе, неизменно актуальный, в последнее время стоял особенно остро. Два направления научной мысли, придерживающихся принципиально противоположных взглядов на мониторинг, готовились к очередной схватке.
Две эти партии (которых формально, разумеется, не существовало — все тут были товарищи и коллеги) на разных стадиях истории института назывались по-разному: прогрессисты и консерваторы; революционеры и эволюционеры; активисты и пассивисты. Сути дела это не меняло. Первые были за более решительное вмешательство в развитие земной цивилизации, вторые отстаивали подход осторожно-выжидательный.
Основатель института легендарный Тьлрп, ныне находящийся на заслуженном отдыхе, был романтиком, пассионарием. В его времена казалось, что доведение человечества до уровня контактности — задача недальняя, легкодостижимая. Нужно лишь задать правильный вектор развития, в качестве которого была разработана Программа Милосердных Религий.
ПМР запустили в трех модификациях, с учетом региональной и культурно-цивилизационной специфики: «Шакья-Муни», «Иисус Христос» и «Мухаммед». Результаты оказались весьма и весьма спорными. Выяснилось, что план Тьлрпа слишком оптимистичен и недостаточно учитывает уровень этического развития реципиентов. После крестовых походов и религиозных войн первого директора с почетом проводили нежиться в садах родной планеты, и верх взяли сторонники эволюционной теории, причем в крайней трактовке профессора Джупстывса, наделавшего много шума своей работой «Микрохирургия планетостроительства в свете теории невмешательства».
Джупстывс проработал на станции шесть земных столетий, осуществляя свою доктрину на практике. Человечество было предоставлено само себе, а институт ограничивался лишь сбором информации да микроскопическими дозами вмешательства, самого что ни на есть травоядного: чуть-чуть подправить курс Колумбова корабля; уронить яблоко на голову Ньютону; послать Менделееву сон про Периодическую таблицу элементов.
На Земле происходили революции и затяжные войны, бушевали эпидемии, истреблялись целые народы, а секторы и отделы только и делали, что сортировали и обрабатывали информацию. Когда неуемное человечество затеяло одну за другой две всемирные войны, а потом чуть вообще не истребило жизнь на планете посредством Карибского кризиса, Джупстывс признал свою ошибку и перевелся на менее нервную работу, возглавил Институт необжитых планет. На станцию же прибыл академик Пл;лвж'дд, фигура компромиссная, то есть балансирующая между направлениями.