Танцы с Арлекином
Шрифт:
– Здравствуйте!
– тут же затараторила она. – Извините. Я не знала, что у бабули гости. Вы от папы? А у меня есть котёнок. Хотите, покажу?
– Конечно, - улыбнулся Макс, - только я не от папы. У меня дела с твоей бабушкой. Кстати, меня зовут Макс. А тебя?
– Сухорукова Екатерина, - ответила девушка-девочка и протянула руку. Макс пожал её и сказал:
– Ну, вот и познакомились.
– Катерина, - тут же отмерла Сухорукова-старшая, - у нас деловой разговор. Будь добра, сходи на кухню, приготовь кофе и бутерброды. Себе завари чай. Можешь себе взять две конфеты и пряник. Поняла?
– Да, бабуля, - радостно кинула Катя и помчалась на кухню, радостно топоча, словно молодой слонёнок. Как только она скрылась с глаз, Ирина Валерьевна сказала:
– Катя хорошо делает кофе и
– Я понял, - кивнул Макс. – Это дочь вашего сына?
– Да, - грустно кивнула женщина. – Когда Катенька родилась, Семён был в бешенстве. Моментально подал на развод, жену выгнал из дома, в чём была… Я их приняла, так он так взбесился,что со мной после этого даже не общался. Деньгами Катюше не помогал, хотя, сами видите, в деньгах мы нуждаемся постоянно. Катюша милая, ласковая, вполне обучаемая, только вот, увы, её умственное развитие навсегда останется развитием десятилетнего ребёнка. И я рада, что теперь я смогу обеспечить Катеньке достойную жизнь… Бедная Ниночка, ей было так тяжело, когда Семён их выгнал. Она работала, жилы из себя тянула, а через несколько лет слегла… и больше не поднялась. Рак. Бывает такой, с ураганным развитием. Я тогда Семёна просила помочь, а он выругался матерно… и трубку бросил. Так что сын мой – дрянь, можете меня за такие слова осудить…
– Я не судья и не прокурор, - отрезал Макс. – А девочка – хорошая, настоящее солнышко.
– А как она вышивает! – всплеснула руками Ирина Валерьевна. – Такая красота! Хотите, покажу?
– Немного позже, хорошо? – спросил Макс. – Мне всё-таки хотелось бы поговорить о Семёне. Точнее, о том времени, когда он был членом местной ОПГ. Вы что-нибудь можете сказать по этому поводу?
– Думаете, отомстил ему кто-то? – прозорливо спросила старуха. – А что, вполне возможно… Он ведь ради денег на всё был готов, да и разговоры о кое-каких его делишках до меня доходили.
В этот момент Катя внесла поднос с горячим кофе и бутербродами. Она аккуратно расставила чашки на кофейном столике, и Ирина Валерьевна сказала:
– Теперь попей чаю и ступай к себе. Можешь взять бисер у меня в комоде – я недавно купила новый.
Катя радостно хлопнула в ладоши, ещё раз улыбнулась Максу и бабушке и исчезла на кухне. А старуха начала рассказывать.
*Тубзик - туберкулёз.
Люди добрые, автору хочется отзывов для стимуляции, а то начинает казаться, что всё плохо, неправильно и не так…
========== Глава 16. Монстр провинциального розлива ==========
– Видите ли, Максим, - начала рассказывать старуха, - вам ведь знакома поговорка «Сапожник без сапог»? Так вот, это про меня. Вы ведь уже догадались, что я работала учителем, правда? Сеяла разумное, доброе, вечное для чужих детей, а своего единственного сына упустила…
Ирина Валерьевна Горенко замуж вышла ещё на последнем курсе педагогического института. Пётр Сухоруков оканчивал военное училище, и его ждала романтическая служба в какой-нибудь дальней точке СССР. Романтически настроенная Ирочка была от этого в восторге, но восторг её быстро поутих, когда молодожёны прибыли к месту службы – в военный городок на границе с Монголией. Но, по молодости лет, Ирочку трудности не пугали, она быстро освоила все премудрости жизни офицерской жены, да и работа в школе для детей военнослужащих ей нравилась. Беда была в другом – Петя начал попивать, а выпив – распускал руки и вообще потихоньку стал превращаться в мелкого домашнего тирана с садистскими замашками, ревнующего жену к каждому столбу. Наутро после очередного скандала он валялся в ногах у супруги, просил прощения и даже утихал на неделю-другую. А потом всё начиналось сначала.
Ирочка попыталась просить совета у подруг – других жён офицеров, – но те ничего особо ей присоветовать не могли, поскольку их благоверные были склонны к точно такому же времяпровождению. Многие гарнизонные дамы к этому относились философски – подумаешь, бланш поставил. А назавтра ковёр туркменский в военторге выбил и на стенку румынскую в очередь встал… Всякое в семье бывает.
Однако Ирочка с таким положением вещей мириться не желала, тем более, что довольно быстро она забеременела, а бегать к подругам по ночам, спасая ребёнка от гнева пьяного отца, она не хотела. Ирочка попыталась поговорить с Петей, но разговор закончился тем, что рассердившийся муж с силой толкнул Ирочку так, что она отлетела к противоположной стенке и ударилась животом о новенький холодильник. Началось кровотечение, ребёнка спасти не удалось, но в глазах начальства этот случай был уже переходом привычной границы. Одно дело – синяк под глазом у благоверной или скандал с битьём посуды, и совсем другое – такие тяжкие последствия для здоровья. С Петей был составлен строжайший разговор, и после этого он утих и вёл себя смирно. Однако, когда Ирочка пожелала развода, с ней тоже была проведена воспитательная беседа насчёт того, что советскому офицеру разводиться негоже, что Пётр Сухоруков в общем и целом перспективный офицер и что развод может плохо сказаться на его карьере и морально-политической обстановке в отдельно взятой части в целом… В общем, Ирочка поняла, что оказалась в западне, и вся её любовь к мужу быстренько испарилась. Теперь она мечтала только об одном – о побеге и возвращении в большой мир.
Побег Ирочка готовила почти год, и прошёл он без сучка, без задоринки. Вернувшись в родной город, Ирочка унаследовала квартиру бабушки, устроилась на работу, и тут выяснилось, что она снова беременна. Так на свет появился Семён, как две капли воды похожий на отца, да и характер он унаследовал отцовский – мелочный, завистливый и жадный. Но выяснилось это далеко не сразу.
Петя Сухоруков появился в жизни Ирочки ещё только раз – теперь уже развода требовал он. Сёму он признавать отказался, выплачивать на него алименты – тоже, так что Ирочка с лёгким сердцем оформила развод и вычеркнула Петю из своей жизни, как нечто противное и неприличное.
Увы, бывает так, что женщина неприязненное отношение к бывшему мужу неосознанно переносит на его ребёнка и ничего с этим поделать не может. Так получилось и у Ирины. Она исправно заботилась о сыне – он был одет, обут, сыт, ходил на экскурсии, в турпоходы и посещал кружки, но… Настоящей любви у Ирины к сыну не было. Она искренне уходила по уши в работу, была готова сделать очень многое для чужих детей, а вот собственному сыну внимания уделяла мало, хотя никто не мог назвать её плохой матерью – ведь она делала для сына всё, что положено. К тому же абсолютное большинство работающих советских женщин просто не имело возможности уделять много внимания собственным детям, и Ирина Валерьевна на этом фоне вовсе не смотрелась чем-то исключительным.
Так и вышло, что Семён связался с дурной компанией, начал пить и курить, более всего на свете почитал физическую силу и мечтал быть богатым – просто до зубовного скрежета.
К тому времени в стране начались известные перемены, наступили лихие девяностые и отслуживший в армии Сеня органично влился в ряды одной из местных ОПГ. Мать пыталась с ним говорить – он назвал её старой дурой и просто ушёл из дому. Потом его видели в компании местных «хозяев жизни» - с золотой цепью на шее и «гайкой» на пальце, с мобильником, в шикарном адидасовском спортивном костюме и белых кроссовках, за рулём собственной иномарки… Ирина Валерьевна, которой как раз в то время не платили зарплату по несколько месяцев подряд, только головой качала, слушая рассказы кумушек о сыне и о том, какие он деньги тратит, гуляя в ресторане с дружками и шлюхами. Матери помогать он и не думал.