Танцы в тумане
Шрифт:
Сглотнув, я проследила, как гуроны бросились исполнять волю своего повелителя. Лязгнул металл, и Рыжая истошно завопила. Вцепившись в одеяло мёртвой хваткой, я замерла.
А если бы вождь не повёлся?
Если приказал бы вытащить меня? Они ведь думают, что я свежее ещё не остывшее умертвие.
Я затравленно глянула на арену и мужчину, что со скучающим видом ждал, когда ему приволокут жертву на убой.
А что если бы вместо Рыжей оказалась я.
Что сделал бы Вьюго?
Убил бы! Я не сомневалась в этом. Ведь, отказаться от боя никак. И выбора-то
Мне стало действительно страшно.
И что значит, это его: «Я сыт».
Нет, даже думать не хочу.
Нет, нет, нет!
Когда он потребовал еду, ему принесли суп.
Суп, а не чью-то конечность!
Откинув краешек одеяла, я осторожно выглянула через груду хлама. Рыжую буквально впихнули на арену и спешно прикрыли за ней дверь.
Зашипев змеёй, мертвячка забилась в угол. Но как жертва не выглядела, скорее как гадюка, притаившаяся за влажным камнем.
Гуроны натурально заржали. Им всё это было в радость. Монстры ликовали, ожидая кровавую бойню.
– Ты смотри! Уже сдохла, а всё ещё за свою шкуру трясётся. Живой её сюда тащить нужно было, – весело захлопал в ладоши вождь, меня передёрнуло от вида его радостной рожи. – Давай, северянин, потешь нас. Она боится тебя, ох, как боится.
Ухмыльнувшись, Вьюго смело пошёл на мёртвую. В его намереньях и сомневаться не приходилось. Взгляд женщины лихорадочно метался по арене. В том, что она прекрасно соображает, и сомневаться не приходилось. Тупым умертвием её не назовёшь. Зажав в углу, северянин попытался схватить Рыжуху. Но та оказалась больно прыткой: проскользнув у него под рукой, она громко зашипела и ударила наотмашь. Острые коготки скользнули по плечу Вьюго, оставляя красные полосы. Зарычав, мужчина схватил её за запястья и затолкнул обратно в угол.
Отчего-то я думала, что сейчас палач просто, играючи, искалечит остывающее тело женщины. Но нет. Рыжая не желала прощаться с остатками жизни. Это было странно, ведь в её теле не осталось души. Тогда, что же двигает ею. Что заставляет так отчаянно хвататься за жизнь.
Женщина нападала, оставляя на теле северянина длинные царапины, на их поверхности собирались красные масляные капли густой бордовой крови.
Гуроны ликовали.
В какой-то момент Вьюго неудачно замахнулся, и женщина скользнула ему за спину и оседлала, запрыгнув сверху. Град ударов посыпался на шею моего мужчины. Я и не заметила, как выползла из-под одеяла, готовая бросится на помощь. Пришла в себя, только когда упёрлась руками в решётку. Осознав, что выдаю нашу с Вьюго маленькую тайну, на четвереньках снова заползла в угол и укрылась куском ткани.
Тем временем, страшно зарычав, северянин резко изменился в лице. Покрутившись на месте, он с размаху впечатался спиной в решётку. Естественно, вся сила этого удара пришлась на Рыжуху, которая и не подумала соскочить. Послышался громкий хруст.
Резко отпрыгнув, Вьюго развернулся. На его лице легко читалась неконтролируемая ярость и бешенство. Размяв расцарапанную шею, он схватил поверженное умертвие за лицо.
И медленно обернулся в сторону вождя.
Он
Как послушный раб.
– Оставь её, – махнул рукой размалёванный владыка этого мерзкого подземелья. – Сохраним её на ещё один разочек. Уж больно прыткая.
Пожав плечами, палач просто отпустил женщину и отошёл, но спиной к ней не поворачивался.
– Да, развлёк ты меня, мертвяк, – вождь расплылся в премерзкой улыбке. – Как дар – оставляю тебе женщину до следующего боя. Ту, что в твоей клетке. Поиграйся с ней, развлекись. А после убьёшь на арене. Мне будет интересен этот бой. Принимаешь мою милость?
– Принимаю. Я успею насладиться сполна, – ровно произнёс Вьюго. Ни один мускул на его лице не дрогнул, а мне стало откровенно страшно.
Один за другим гуроны неспешно покинули пещеру. Я была удостоена внимательным взглядом нескольких жрецов. Наверное, они догадались.
Знать бы наверняка.
Только после того, как последний из них скрылся из виду, арену открыли. Скрутив скулящую женщину, надсмотрщики, не церемонясь, потащили её по узкому проходу. Щёлкнула решётка и она оказалась взаперти.
Вьюго же неспешно возвращался сам. Он растирал шею и странно поглядывал на свои ладони, испачканные кровью. Остановившись, подождал, пока ему откроют дверь в нашу камеру.
Кивнув надзирателям, спокойно вошёл.
Дверь за его спиной лязгнула, выводя меня из ступора.
Вьюго свои эмоции ничем не выдавал. Спинав останки бывшего сокамерника в кучу, он задумчиво прошёлся по камере.
Тишина давила и заставляла нервничать.
Моё терпение тлело. Я была готова кричать, визжать, но вместо этого смиренно лежала под одеялом. А Вьюго всё молчал.
Моего слуха коснулся тихий скулёж. Рыжуха! Видимо, хорошо ей досталось от северянина. Но жалости по отношению к ней я не испытывала. Может, была бы она жива… но сострадать пустой оболочке, жестокой и кровожадной, нет, на это я сейчас не способна.
– Эй, вы, – заорал вдруг мужчина, – помывка когда?
Тишина. Вьюго зарычал, да так, что у меня волосы на затылке дыбом встали.
– Что шумишь, палач? – рявкнул появившийся гурон – надзиратель. – Вроде и прогулялся уже и развлекли тебя. Что опять беснуешься?
– Помывка, – процедил Вьюго. – Когда будет открыт шлюз?
– Через три дня, – махнув рукой, гурон развернулся на выход.
– А раньше никак? – догнал его вопросом северянин. – Мне нужно раньше!
– Три дня, – гурон повернул голову и, щурившись, глянул на мужчину в клетке. – Ты, покойник, ещё условия ставить смеешь!
– Раз нет, значит, убери тут, – не обращая внимания на охранника, рявкнул мой спаситель.
– Совсем страх потерял! – на широком лице надзирателя заходили желваки. – Знай своё место. Ты всего лишь мертвяк.
– Мне нужна помывка, – упёрто рычал Вьюго.
– Через три дня, – рявкнул надзиратель и удалился. Я отчётливо слышала его шаги.
– Вот и славно, – шепнул мой сосед, – три дня – это очень даже славно.
Пройдясь взад-вперёд, он, наконец, бросил на меня пристальный взгляд.