Тандем. Неестественный обзор
Шрифт:
– Да бросьте вы! Галстуки* (*Галстуки (англ. the Ties) жаргонное обозначение сотрудников ЦРУ, часто используемое военными) никогда бы не справились без вас. Без помощи Министерства обороны они бы и носа не сунули на эту долбанную базу. И это не только мое мнение. Думаете, русские и китайцы этого не понимают? Думаете, авиакатастрофа Хастера сняла все проблемы? Черта с два! Спецтрибунал ООН готовит обвинения против вас лично.
– Твою мать!
– зло выругался Локарт.
– Я Министр обороны США. Какой, нахрен, трибунал?
– Не знаю, какой. Кроуфорд не вдавался в детали. Но, министр ты или не министр, похоже, ООН хочет твоей крови, Дуг. Но слушай дальше... Коэн спас от нас с тобой не только Специальную секцию, он еще и вывез на базу МНБ весь золотой запас Америки! Это чтобы мы его не разворовали.
– Что за бред! Не было у нас никакого золота. Потратили мы все сразу после реформы.
– Кроуфорд утверждает другое. Кроуфорд утверждает, что был еще чрезвычайный президентский резерв неподотчетный ни ФЕДу ни Минфину. Этот резерв теперь у Коэна и золота там на несколько триллионов по курсу доллара до катастроф. И Коэн сейчас это золото хочет вернуть государству.
– Да чушь это все! Обвинения ООН против меня несостоятельны. Да и плевать я на них хотел. Их юрисдикция на нас не распространяется, а, если сунуться, отгребут по полной. А золота никакого не было. Так, что Кроуфорд просто блефует.
– А ты на секунду представь, что не блефует, - президент бросил на Локарта испуганный взгляд.
– Если у Коэна все-таки будет золото, если Специальная секция у него, если его поддерживает Кроуфорд со всем его долбанным влиянием и связями... Если это все так, тогда Коэн - президент, а вас ждет ооновский трибунал. Конгресс вас выдаст, даже не моргнув, уж поверьте мне, я там провел почти десяток лет и знаю, на какое дерьмо способны эти ублюдки для того, чтобы спасти свои жирные задницы.
– Хреново, - Министр обороны откинулся на спинку кресла и, сдвинув брови, задумался.
– Хреново. Не спорю, - немного успокоившись, согласился президент.
– Со мной все ясно. Я в это дерьмо не полезу и с Кроуфордом бодаться не буду. У меня весовая категория не та. Помнишь, как он в течение суток уладил все с Адмиралом Брэдоком и привел к власти Лэйсон на третий срок? Он непревзойденный мастер закулисной борьбы. Я вообще думаю, что страной последние десятилетия управлял он. Так что я, без шума складываю полномочия и в комфорте доживаю свои дни хоть в Конгрессе, хоть на скромной вилле на берегу тихого озера. А вот с вами, мистер Локарт, сложнее. Вы контролируете вооруженные силы и вы один можете помешать Коэну.
– Чет возьми! А кто сказал, что я собираюсь ему мешать. Коэн - профессионал высшего уровня. И, если у него есть желание, ресурсы и поддержка, чтобы стать президентом, если он действует на благо Америки, то - флаг ему в руки. Я буду только за. К тому же, у нас с ним всегда были хорошие отношения, и зуб ему на меня точить не за что.
– Рад это слышать, - не скрывая облегчения, выдохнул Уолберг.
– Я вам всегда симпатизировал, считал разумным, взвешенным человеком и не сомневался, что вы займете разумную позицию. Очередная внутренняя свара со стрельбой Америке сейчас не нужна. Она может полностью разрушить страну. Я уверен, вам найдется достойное место в команде нового президента. Осталось только убедить в этом, удивительным образом воскресшего, Рэймонда Кроуфорда, великого и ужасного.
Сдержанно улыбнувшись, президент достал из кармана небольшой спутниковый телефон и положил на стол перед Локартом.
– Здесь в память забит только один номер. Линия защищена. Кроуфорд прямо сейчас готов принять ваш звонок.
Навалившись всем телом на стол, министр обороны долго смотрел на лежащий перед ним сатфон, чуть покусывая от напряжения нижнюю губу. Наконец решившись, он взял его и нажал кнопку вызова.
Новая Зеландия.
Веллингтон.
22 мая 2035 года.
Даже в нормальных климатических условиях погода Новой Зеландии отличалась редкой переменчивостью и славилась своим скверным характером. Постоянные сильные ветры, нередко достигающие ураганной силы, частые тайфуны, пусть небольшие, только зарождающиеся юге Тихого океана, но, все же, несущие огромное количество влаги, готовой излиться на густые субтропические леса, придавали местной погоде явный оттенок экстремальности. Тем не мене люди на островах давно ко всему приспособились и жили вполне комфортно, пока не пришла долгая вулканическая зима. К ветру и тайфунам прибавился холод, а в первые два года зимы острова полностью засыпало снегом. Роскошные альпийские луга, прославившие на весь мир новозеландскую баранину и говядину, вымерзли, субтропические леса зачахли, экзотическая живность по большей части повымерла, а вот люди пережили зиму неплохо. Перед холодами социалистическое правительство сумело запасти достаточные резервы энергоресурсов и еды, чтобы народ был сыт, обогрет и самое главное, постоянно занят чем-то полезным. Всю зиму, привыкшие к капризам погоды новозеландцы, ни на день не переставали трудиться, восстанавливая под проливными дождями и снегом, то, что с остервенелым упорством разрушали накатывавшие с юго-востока тайфуны. Поэтому, когда пришла весна, несмотря на огромный ущерб нанесенный местным экосистемам и сельскому хозяйству погодой, страна почти сразу же активно вошла в режим восстановления экономики.
Глядя из окна бронированного китайского внедорожника, медленно двигавшегося по главной улице одного из пригородов Веллингтона, на деловитую суету людей на улице, Коэн пытался представить себе, что сейчас происходит дома. Из передаваемых американскими телекомпаниями новостей было ясно, что восстановление идет полным ходом, люди сплочены, испытывают патриотический подъем и готовы жизнь положить на благо страны. Но верить американским телеканалам было нельзя, это он твердо усвоил в самом начале своей карьеры. Исходящий интернет тоже жестко контролировался властями. Никаких тебе соцсетей, изобилующих скандальными фотками и едкими комментариями, никаких провокационных выкладок в блогах. Полная цензура. Даже мобильная связь все еще была ограничена для населения, не говоря уже о спутниковой, которая была доступна только единицам. В общем, положение во внешнем мире с информацией о том, как обстоят дела в Америке, больше напоминало хорошо организованный вакуум.
Впрочем, был один достоверный источник информации. Каждый день Кроуфорду приходили свежие сводки по ситуации в стране предоставляемые кризисным штабом президенту и министру обороны.
По этим данным картина вырисовывалась не такая радужная, как на телевидении, но, все же, не лишенная оптимизма. Восстановление действительно шло. Начались интенсивные работы в городах восточного побережья по расчистке завалов мусора, оставленных цунами и пепла. Туда были брошены основные ресурсы, и улицы Нью-Йорка, Вашингтона, Балтимора и других крупных городов в зоне удара цунами понемногу стали освобождаться от наносов, давая возможность рабочим бригадам, разбивать города на кварталы и начинать вывоз строительного хлама в постоянно растущие на окраинах терриконы. Как только бригады вошли в крупные города, людям открылась ужасающая картина - десятки тысяч человек, решившие переждать зиму в полуразрушенных домах погибли от холода. Их полуистлевшие тела по одиночке или небольшими группами находили повсюду. Вначале санитары пытались брать образцы ДНК для последующего опознания, но когда стал очевиден масштаб трагедии, останки просто стали сжигать специальным кислотным раствором прямо там, где их находили.
Территории в глубине континента на запад от побережья, куда не дошло цунами и, где слой пепла был толщиной до метра, было решено расчищать силами местного населения под руководством муниципальных властей. Там работа тоже шла, но не так активно - большая часть населения эвакуировалась во временные лагеря и рабочих рук не хватало. Чтобы привлечь население к восстановлению, несколько недель назад министр обороны объявил всеобщую рабочую мобилизацию по тому же принципу, что в свое время хотел применить адмирал Брэдок - не хочешь работать на государство, не получишь от него еду и кров. Теперь, с появлением миллионов рабочих рук, даже в центральных районах расчистка территорий от пепла пошла заметно активнее.