Танец ее мечты

В перерывах между ланчем и коктейлем зал клуба с исцарапанным, истертым множеством ног деревянным полом становился пустым и гулким. Пахло спиртным, духами и табачным дымом. Однако для семейства О'Харли любое место, где собиралась публика, становилось домом, оттого и запах казался им таким же милым и привычным, как другим — мягкое кресло у камина.

Посетители появлялись в зале уже после обеда, когда наступали сумерки, смягчающие его жалкий вид. Но сейчас в два маленьких окна били лучи солнца, беспощадно

— Ну-ка, Эбби, девочка моя, улыбнись веселее!

Фрэнк О'Харли разучивал со своими пятилетними тройняшками короткий танец, который намеревался представить сегодняшним вечером, показывая им плавные изящные движения, демонстрируя необыкновенную гибкость своего натренированного тела. Они выступали в недорогом семейном отеле в красивом курортном городке Поконос. По его убеждению, три малышки непременно тронут сердца зрителей.

— Жаль, Фрэнк, что эта затея не пришла тебе в голову пораньше. — Его жена Молли сидела в углу за столиком, наспех пришивая банты к белым платьицам, которые через несколько часов предстояло надеть их дочерям. — Сам знаешь, какая из меня швея.

— Молли, любовь моя, зато ты актриса, какой у Фрэнка О'Харли в жизни не бывало!

— Что правда, то правда, — усмехнувшись, пробормотала она.

— Так, девочки, попробуем еще раз!

Он подбодрил дочек широкой улыбкой. Если Господь счел возможным одарить его за один раз тремя ангелочками, что ж, Он имеет право на добрую шутку.

Нежное личико Шантел и ее большие синие глаза уже сейчас обращали на себя внимание. Он весело подмигнул ей, зная, что дочурку не столько интересует танец, сколько бантики на платье. Эбби так и светилась кроткой добротой. Она танцевала потому, что так хочет папа, и радовалась, что сегодня вечером она и сестры будут впервые выступать на сцене. Фрэнк снова попросил ее улыбнуться и присесть в реверансе.

Мадди, с тонкими, как у эльфа, чертами и с пышными волосами, в которых уже угадывался рыжевато-золотистый оттенок, не спускала с отца глаз и в точности повторяла каждое его движение. Сердце Фрэнка переполняла любовь к своим прелестным дочуркам. Он положил руку на плечо сына:

— Дай-ка нам вступление на два такта, Трейс, сынок. И поэнергичнее, повеселее!

Пальцы Трейса послушно забегали по клавишам. Фрэнк очень сожалел, что не в состоянии оплачивать уроки музыки для сына. Одаренный мальчик играл только на слух. В зале зазвучала живая веселая мелодия, и он, подняв голову, посмотрел на отца.

— Ну как, папа?

— Молодчина, сынок! — Фрэнк потрепал мальчугана по голове. — А теперь, девочки, повторим под музыку.

Он терпеливо работал с ребятишками еще с четверть часа, заставляя их смеяться над своими ошибками. Конечно, пока этот маленький танец далек от совершенства, но он уже представлял себе, как со временем сделает из него красивый эффектный номер. Курортный сезон уже закончился, но, если повезет, им продлят ангажемент. Жизнь Фрэнка проходила в работе и надежде на повторные ангажементы, и он не видел причин, почему бы его семье не смотреть на нее так же, как он.

Однако, заметив, что Шантел заскучала, он сразу прервал работу, понимая, что скоро занятия надоедят и ее сестрам.

— Замечательно! — Он нагнулся и звонко перецеловал дочурок. Хотелось бы ему иметь столько денег, сколько отцовской любви вмещало его сердце. — Зрители будут в восторге!

— А наши имена будут на афише? — спросила Шантел, и Фрэнк разразился восторженным хохотом.

— Хочешь красоваться на афише, голубка? Ты слышишь, Молли?

— Меня это нисколько не удивляет. — Жена опустила работу на колени, давая отдых уставшим пальцам.

— Вот что я тебе скажу, Шантел. Твое имя появится на афише, когда ты научишься исполнять вот такой номер.

Он начал медленно, с кажущейся легкостью исполнять степ, протянув руки к жене и приглашая ее присоединиться к нему. Та с улыбкой встала и подошла к мужу. Многолетний опыт совместных танцев позволял им с первого же шага двигаться в едином ритме.

Эбби потихоньку уселась рядом с Трейсом на скамейку перед пианино и стала смотреть, как танцуют родители. Мальчик наигрывал простую и наивную мелодию, вызвавшую улыбку на милом личике сестры.

— Теперь Шантел начнет разучивать эти па, пока у нее не получится, — пробормотал он.

Эбби улыбнулась ему:

— И тогда наши имена появятся на афише!

— Я могу тебя научить, как это делать, — прошептал Трейс, прислушиваясь к четким ударам ног родителей по деревянной сцене.

— А всех нас научишь?

Десятилетний Трейс не раз поражался привязанности сестренок друг к другу. Любая из них обязательно спросила бы об этом.

— Конечно.

Успокоившись, она снова прислонилась головкой к его плечу. Родители весело смеялись, с удовольствием отбивая замысловатый ритм. Эбби казалось, что они всегда веселы. Даже когда на лице у мамы появлялось сердитое выражение, папа всегда умел растормошить ее и вызвать улыбку. Шантел сосредоточенно следила за танцем, пробовала подражать, но не совсем улавливала шаги. Значит, теперь она разозлится, но не успокоится, пока не добьется своего.

— Я тоже хочу так танцевать, — заявила вдруг Мадди.

Фрэнк засмеялся, обхватил Молли за талию, и они прошли круг, дробно выстукивая ногами сложный ритм.

— Ну, все еще хочешь?

— У меня получится, — упрямо заявила она и начала старательно топать ножкой — пятка, носок, носок, пятка, — пока не вышла на середину сцены.

Пораженный, Фрэнк резко остановился, и Молли от неожиданности наткнулась на него.

— Молли, ты только посмотри!

Откинув со лба волосы, Молли смотрела, как ее маленькая дочка старается овладеть основными приемами степа. И ей это удавалось! Молли охватили гордость с оттенком грусти, понятная только матерям.