Танец мечты
Шрифт:
– Да помню я, – с досадой ответила Наталья Сергеевна. – Но мы совершенно случайно узнали, что к нам на урок сейчас комиссия из департамента образования придет, и надо им продемонстрировать ваши знания. Мы с директором решили, что Пушкин – беспроигрышный вариант.
Мы с Иркой обалдело переглянулись. Класс недовольно зашумел:
– Комиссия!
– Опять!
– Надоело уже!
– Тихо! – прикрикнула Наталья Сергеевна. – Ира, так какое стихотворение Пушкина ты знаешь? Ты с соседкой что-то бурно обсуждала, с тебя и начнем.
Я поморщилась: вот попала! Потом покопалась
Литераторша поморщилась:
– Стоп! Не пойдет. Лена, твоя очередь!
Та встала и с достоинством объявила:
– «Клеопатра»!
– Не надо! – испугалась Наталья Сергеевна.
– То есть «Евгений Онегин», – поправилась Ленка:
– Я вас люблю, к чему лукавить?Но я другому отдана и буду век ему верна…Учительница закатила глаза и обратилась к нашей первой отличнице Юльке Снегиревой:
– Юля, ну хоть ты не подведи!
Та встала и без запинки оттарабанила:
Простишь ли мне ревнивые мечты,Моей любви безумное волненье…– Достаточно! – с досадой остановила ее Наталья Сергеевна. – Лучше мальчиков спросим.
Она пошарила взглядом по классу и выбрала:
– Дима Карасев!
Карасев, следующий кандидат в отличники после Юльки, встал и начал:
Я вас любил,Любовь еще, быть может…– Стоп! – отчаянно воскликнула литераторша. – Вы сговорились? Что, все знают только про любовь? Гражданскую лирику Пушкина кто-нибудь помнит?
– Я памятник себе воздвиг… – начал Карасев.
Наталья Сергеевна с надеждой повернулась к нему, но он замолчал и виновато пояснил:
– Дальше не знаю.
– Катастрофа! – воскликнула учительница. – Значит, так. Лена, ты читаешь монолог Татьяны, только не с конца, а с начала! А еще… кто помнит «Зимнее утро»?
Никто не отозвался, и она начала сама:
Мороз и солнце…– Я помню, – подняла руку Юлька.
Литераторша облегченно вздохнула:
– Наконец-то! Хорошо, прочитаешь перед комиссией. А пока вернемся к теме прошлого урока – «Преступление и наказание»…
Опасность миновала. Я надеялась, из-за всей этой суматохи Ленка забыла, с чего мы начали разговор, но не тут-то было. Едва Наталья Сергеевна завела речь про Раскольникова, соседка снова повернулась ко мне и шепотом спросила:
– Как у вас там с Ванечкой?
– После поговорим, – попыталась я воззвать к сознательности подруги,
– Нет, сейчас!
– Да ничего особенного, – попробовала отбояриться я, но подружка смотрела на меня так недоверчиво, что я вытащила из тетради листок, написала на нем: «В кино ходили», и передала ей.
«Круто!!!» – нацарапала она и, чуть помедлив, дописала: «Целовались???»
Отпираться было бессмысленно, поэтому я честно ответила:
«Да!»
Глаза у Ленки вспыхнули недобрым огнем, она склонилась над листком, собираясь писать ответ, но тут в дверь робко постучали, и в нее просочились две тетеньки и лысый дядя в очках.
– Продолжайте, не обращайте на нас внимания, – замахал руками дядя на шагнувшую было к ним Наталью Сергеевну, и они гуськом проследовали к последним партам.
– А теперь мы почитаем стихи великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, – торжественно объявила литераторша. – Лена!
Не знаю, почему она не вызвала первой Юльку Снегиреву, но это стало ее роковой ошибкой. Ленка, чей мозг явно был затуманен новостями про поцелуи, встала и громко объявила:
– «Клеопатра»!
По классу пронесся обреченный гул, а моя подружка как ни в чем не бывало начала читать:
Чертог сиял. Гремели хоромПевцы при звуке флейт и лир.Царица голосом и взоромСвой пышный оживляла пир…Читала она хорошо, и в классе повисла небывалая тишина.
Кто к торгу страстному приступит?Свою любовь я продаю;Скажите: кто меж вами купитЦеною жизни ночь мою? —патетически вопросила моя блистательная подруга, и только тогда учительница спохватилась:
– Спасибо, Лена, достаточно!
Ленка села, довольная и раскрасневшаяся.
– Ну как? – шепотом поинтересовалась она у меня.
– Класс! – заверила я. – Все в ауте, особенно комиссия!
Ленка обернулась, обвела взглядом давящийся от смеха класс, обалдевшие лица членов комиссии, и ее щеки стали стремительно краснеть.
– Что я читала? – трагическим шепотом вопросила она, впрочем, сама уже прозревая.
– «Клеопатру», – подтвердила я очевидное.
Она обхватила голову руками:
– Ужас! Почему ты меня не остановила?
– Как? – удивилась я. – Выбежать за тобой к доске? Перебить с места – простите, дескать, суфлер ошибся?
– Кошмар! – шепотом простонала она.
– Да ладно, прорвемся, – как могла, утешила ее я.
Мы действительно «прорвались». Комиссия осталась в восторге от Ленкиного исполнительского мастерства, а нашу Наталью Сергеевну особенно похвалила за то, что она выходит за рамки рекомендованной программы и дает нам стихи Пушкина, которые обычно в школе не изучаются. Учительница, мило покраснев, приняла похвалы, ни словом не обмолвившись, что это личная Ленкина инициатива.