Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом (Другой перевод)

Мартин Джордж Р.Р.

«Все сыновья Неда Старка мертвы, — подумал Вонючка. — Робб убит в Близнецах, а Бран с Риконом… головы мы обмакнули в смолу…» В собственной его голове стучало как молотом. Он не любил вспоминать, что было до того, как он узнал свое имя. Воспоминания могут причинять такую же боль, как свежевальный нож Рамси.

— Волчата Старка передохли и останутся дохлыми, — заявил Рамси. — Пусть только покажутся, мои девочки мигом порвут их в клочья. Охотно убью их еще разок.

— Ну что ты такое говоришь? — вздохнул лорд-отец. — Ты и не думал убивать этих милых, столь дорогих нам мальчиков. Это сделал Теон Переметчивый — помнишь? Сколько наших неверных

друзей, по-твоему, остались бы с нами, будь им известна правда? Разве что леди Барбри… а ты хочешь сшить из нее башмаки, хотя бычья кожа для этого подошла бы куда лучше, чем человечья. Королевский указ тебя сделал Болтоном, так будь достоин этого имени. О тебе ходит много рассказов, Рамси. Люди боятся тебя.

— И хорошо, что боятся.

— Ошибаешься, ничего хорошего в этом нет. Обо мне вот ничего не рассказывают — будь по-другому, я бы здесь не сидел. Развлекайся себе на здоровье, но будь осторожен. Я всегда соблюдал на своих землях мир и спокойствие, возьми это за правило и себе.

— Вы расстались с леди Дастин и своей толстухой-женой, чтобы посоветовать мне пришипиться?

— Нет. Мне нужно сообщить тебе кое-какие новости. Лорд Станнис наконец ушел от Стены.

Рамси привстал, на толстых губах заиграла улыбка.

— На Дредфорт идет?

— Увы, нет — хотя Арнольф клянется, что устроил западню по всем правилам.

— Не знаю, не знаю. Поскреби Карстарка, получишь Старка.

— Эта поговорка стала менее правдивой с тех пор, как Молодой Волк поскреб лорда Рикарда. Как бы там ни было, лорд Станнис отбил у Железных Людей Темнолесье и вернул его дому Гловеров. Еще хуже то, что к нему примкнули горные кланы: Вуллы, Норри, Лиддли и прочие. Его сила растет.

— Мы сильнее.

— Пока что — да.

— Значит, теперь самое время его раздавить. Позвольте мне выступить на Темнолесье.

— Выступишь, когда женишься.

Рамси со стуком поставил чашу, плеснув элем на скатерть.

— Сколько мне еще ждать? Невеста есть, дерево есть, лордов-свидетелей — пруд пруди. Я женюсь на ней завтра, сделаю ей сына и отправлюсь в поход, не успеет простыня просохнуть от ее девственной крови.

«Вот уж кто не станет молиться о твоем возвращении, так это она», — подумал Вонючка.

— Сына ты ей сделаешь, но не здесь. Вы поженитесь в Винтерфелле.

Рамси от этого в восторг не пришел.

— Я сжег Винтерфелл, не забыли?

— Это ты, похоже, забыл. Винтерфелл сожгли и все его население перебили Железные Люди во главе с Теоном Грейджоем.

Рамси подозрительно глянул на Вонючку.

— Да, верно, но справлять свадьбу в этих развалинах?

— Винтерфелл, даже разрушенный — родной дом леди Арьи. Нет лучше места, чтобы жениться на ней и заявить о своих правах, но это только полдела. Сами мы на Станниса не пойдем — пусть начнет первый. Он слишком осторожен, чтобы идти на Барроутон, но в Винтерфелл он придет. Вожди его кланов не отдадут дочь своего ненаглядного Неда на поругание такому, как ты. Отказавшись брать замок Старков, Станнис может их потерять. Кроме того, он со своей хваленой предусмотрительностью постарается перед таким походом собрать побольше сторонников и возьмет с собой Арнольфа.

— Тут-то мы его и побьем, — облизнул губы Рамси.

— Если будет на то воля богов. — Русе встал. — Итак, ты женишься в Винтерфелле. Я извещу лордов, что мы выезжаем через три дня, и приглашу их сопровождать нас.

— Вы Хранитель Севера. Прикажите, и все тут.

— Приглашением можно добиться того же. Подсластить власть учтивостью никогда не мешает — усвой это, если надеешься стать правителем. И раскуй своего пленника, я его забираю.

— Как так? Он мой.

Русе это позабавило.

— Запомни хорошенько, бастард: своего у тебя ничего нет. Все мое. Что до этого… Вонючки, то он, если ты не сломал его окончательно, нам еще пригодится. Сними с него цепи, пока я не пожалел о том дне, когда осеменил твою мать.

Рот Рамси искривился, на зубах блеснула слюна. «Сейчас за кинжал схватится», — испугался Вонючка, но Рамси только побагровел, отвел свои белесые глаза от еще более бледных глаз Русе и пошел за ключами.

— Не говори ему ничего и запоминай каждое его слово, — шептал он, отмыкая оковы. — Я заберу тебя назад, что бы там эта подлюга Дастин ни наплела. Ну-ка, кто ты такой?

— Вонючка, милорд, ваш человек. Вонючка, рифма случка.

— То-то же. Когда отец тебя отдаст, я заберу еще один палец — выберешь сам, какой.

Из глаз Вонючки хлынули слезы.

— За что? Я не просил его меня увозить. Я сделаю все, что скажете, только не…

Рамси ударил его по лицу и сказал Русе:

— Берите его. Он и не человек вовсе, от его вони меня тошнит.

Над деревянными стенами Барроутона вставала луна. От скромного замка Харвуда Стаута до усадьбы Дастинов меньше мили.

— Верхом ездишь? — спросил лорд Болтон.

— Д-думаю, да, милорд.

— Подсади его на лошадь, Уолтон.

Вонючка даже и без оков ковылял, как старик. Бен Бонс и Алин говорят, что он дергается, кожа у него обвисла, а уж запах… даже кобыла, которую ему подвели, шарахнулась. Но лошадка она была смирная и хорошо знала дорогу в Барроухолл.

— И как же мне тебя называть? — спросил лорд, следуя рядом с Вонючкой по широким прямым улицам Барроутона. Охрана держалась на почтительном расстоянии.

— Я Вонючка, с позволения вашей милости.

— «Вашмилсти», — проронил Русе. И улыбнулся, кажется?

— Милорд? — не понял Вонючка.

— «Млорд». Язык тебя выдает. Хочешь сойти за простого крестьянина — говори так, будто у тебя каша во рту.

— Млорд, — поправился Вонючка.

— Так-то лучше. Ну и разит от тебя.

— Да, млорд. Виноват, млорд.

— Виноват не ты, а мой сын. Я знаю. — Они проехали мимо конюшни, мимо гостиницы с пшеничным караваем на вывеске. Из-за окон, закрытых ставнями, слышалась музыка. — Первый Вонючка вонял не оттого, что был грязен. Большего чистюли я, признаться, никогда не встречал. Он мылся три раза на дню и цветы в волосах носил, будто девка. Как-то его поймали на краже духов из спальни моей второй жены — она тогда еще здравствовала. Я велел дать ему дюжину плетей, и оказалось, что даже кровь у него вонючая. На будущий год он эти духи выхлебал и чуть не помер, но против вони это не помогло. Она была врожденным его свойством, проклятием, как говорили простолюдины. Боги, мол, таким его сделали, потому что душа у него гнилая. Мой старый мейстер уверял, что это болезнь такая, хотя парень был крепок что твой бычок. Никто к нему близко не подходил, и спал он со свиньями. Потом пришла мать Рамси и попросила дать моему бастарду слугу — мальчик, мол, совсем отбился от рук. Я и дал ей Вонючку — больше для смеху, однако они с Рамси сделались неразлучны. До сих пор не пойму, кто кого испортил — Рамси Вонючку или наоборот. — Лорд обратил к Вонючке белые луны своих глаз. — Что он шептал тебе, когда снимал цепи?