Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом (Другой перевод)
Шрифт:
— Мы приобрели шестьдесят три лишних рта, — не сдавался Мурш, — но сколько из них способны сражаться и чего стоит их верность? К Иным они вряд ли перебегут, согласен… Но что, если к воротам придут Тормунд или Плакальщик с десятью тысячами вопящих головорезов?
— Вот тогда и узнаем. Будем делать свое дело и надеяться, что этого не случится.
Тирион
Ему снились Лорд-Покойник и собственный лорд-отец. Во сне они были единым целым; когда отец обхватил его каменными руками и собрался подарить
— Наш мертвый карлик вернулся к нам, — сказал Хелдон.
Тирион потряс головой, сбрасывая остатки сна. Горести. Он заблудился в Горестях.
— Я не мертвый.
— Это мы еще поглядим. Утка, будь хорошей птичкой, подогрей нашему дружку суп. Он, должно быть, изголодался.
Тирион лежал на палубе «Робкой девы» под колючим, пахнущим уксусом одеялом. Горести позади. Он тонул, и ему привиделся сон.
— Почему я весь провонял уксусом?
— Лемора тебя натерла — говорят, будто это помогает от серой хвори. Сомнительно, конечно, но и вреда никакого. Лемора и откачала тебя, а Грифф вытащил. Ты был холодный как лед, губы синие. Яндри хотел бросить тебя обратно, но парень ему не дал.
Принц… Память вернулась разом: каменный человек с серыми потрескавшимися руками, проступившая из костяшек кровь. Тяжелый, как валун, он тянул Тириона вниз.
— Грифф вытащил? — Сильна, должно быть, его ненависть — иначе он дал бы карлику утонуть. — Сколько я так провалялся? Где мы?
— В Селхорисе. — Хелдон достал из рукава ножик и бросил Тириону. — Держи.
Нож воткнулся между ногами карлика в палубу.
— Зачем это? — спросил Тирион, вытаскивая лезвие.
— Сними сапоги и уколи каждый палец по очереди.
— Больно же!
— Надеюсь, что так. Давай.
Тирион стащил сапоги, снял чулки. Пальцы вроде бы выглядели не хуже и не лучше обычного. Он осторожно кольнул большой.
— Сильнее, — велел Полумейстер.
— До крови, что ли?
— Если понадобится.
— Струпья будут, как заживет.
— По-твоему, ты разулся, чтобы их сосчитать? Если больно, значит, все хорошо. Бойся, если ничего не почувствуешь.
Серая хворь. Тирион, кривясь, уколол другой палец и выругался при виде капельки крови.
— Больно. Доволен?
— Впору плясать от радости.
— Ноги у тебя, Йолло, пахнут похуже моих. — К ним подошел Утка с чашкой бульона. — Говорил же Грифф: каменных трогать не надо.
— Он забыл сказать им, чтоб меня не трогали.
— Смотри, не посерела ли кожа на пальцах, не чернеют ли ногти, — наставлял Полумейстер. — Если заметишь что-то такое, не медли. Лучше потерять палец, чем всю ступню, и руку потерять лучше, чем выть всю жизнь на Мосту Мечты. Попробуй другую ногу, а потом займешься пальцами на руках.
Карлик, переложив ноги, стал колоть пальцы другой.
— Может, и хрен кольнуть?
— Это боли не причинит.
— Тебе разве что. Его я согласен отрезать, он все равно мне без надобности.
— Валяй. Сделаем из него чучелко и продадим как амулет. Член карлика имеет волшебную силу.
— Это самое я говорил своим женщинам. — Тирион, кольнув большой палец руки, слизнул выступившую кровь. — Долго мне еще мучиться? Когда мы удостоверимся, что я чист?
— А никогда. Ты полреки выхлебал — может, твои сердце и легкие уже каменеют, и уксус в таком разе тебя не спасет. Иди супу поешь, как закончишь.
Суп был хорош, но Полумейстер все время держался на той стороне стола. «Дева» стояла у пристани на восточном берегу Ройна. С волантинской речной галеи через два причала от них сходили солдаты. Под стеной из песчаника ютились лавки, ларьки, склады, над ней виднелись башни и купола города, красные на закате.
Впрочем, какой это город — так, городишко. И управляют им из Волантиса.
Лемора, выйдя с принцем на палубу, тут же кинулась к Тириону и крепко его обняла.
— Хвала милосердной Матери! Мы молились за тебя, Хугор.
«Разве что ты одна».
— Так и быть, злиться на вас не стану.
Молодой Грифф приветствовал его не столь бурно, дуясь из-за того, что его не пустили на берег с Изиллой и Яндри.
— Мы просто бережем тебя в это неспокойное время, — сказала ему Лемора.
— По пути из Горестей мы трижды видели на восточном берегу едущих на юг всадников, — объяснил Полумейстер. — Дотракийцев. Однажды слышали даже, как в их косах звенят колокольчики, а ночью за восточными холмами видны их костры. И корабли встречали, волантинские речные галеи с рабами-солдатами на борту. Триархи явно опасаются нападения на Селхорис.
Правильно опасаются. Из крупных речных портов один только Селхорис стоит не на западном берегу, и набеги кочевников грозят ему больше, чем городам за рекой. Да только какая с него пожива? Будь Тирион кхалом, он притворился бы, что идет на Селхорис, заставил волантинцев выступить на защиту этого городка, а сам повернул бы на юг и двинулся на Волантис.
— Я умею пользоваться мечом, — твердил молодой Грифф.
— Даже храбрейшие из твоих предков шагу не ступали без своих гвардейцев в опасные времена. — Тирион пристально наблюдал за Леморой, сменившей наряд септы на платье, приличное скорее жене или дочери состоятельного купца. Он сразу учуял правду под крашеными синими волосами обоих Гриффов, Изилла и Яндри тоже были не так просты, как хотели казаться, Утка загадки не представлял, но Лемора… Кто она и зачем здесь? Не ради золота, это точно. Что для нее этот принц и септа ли она в самом деле?
Хелдон тоже заметил, что она переоделась.
— Чему мы должны приписать столь внезапную утрату веры? Ты мне больше нравилась в одеянии септы, Лемора.
— Мне она больше нравилась голой, — сказал Тирион.
— Оттого что ты порочен насквозь, — упрекнула его Лемора. — Одежда септы кричит о Вестеросе и привлекает к нам нежелательное внимание. Ты здесь не единственный, кто должен скрываться, принц.
Парень продолжал дуться. Принц до мозга костей, но наполовину еще ребенок, ничего не ведающий о пороках и скорби этого мира.