Танец смерти
Шрифт:
— Хорошо, — в конечном итоге произнесла женщина. — У меня есть здесь новенькая девочка, ей нужна практика. Правда многие огорчатся из-за твоего отсутствия, но тебе и вправду нужно немного отдохнуть. На сцене ты должна блистать, а не тлеть.
— Спасибо тебе больше, — Адель радостно улыбнулась. — На следующей смене я тебя не подведу.
— Хорошо, иди уже.
Когда танцовщица наслаждалась расслабляющим массажем, что так прекрасно делала симпатичная женщина по имени Эмма, Адель с ужасом осознала, в какую неприятную историю впуталась. Когда девушка намеренно дразнила Зейна, она это делала
Поэтому когда администратор позвонила и заявила, что Адель срочно нужно явиться на работу, девушку это здорово выбило из колеи. А когда она увидела своего заказчика, то и вовсе перестала отдавать отчет своим действиям. Танцовщица намеренно издевалась над ним, зная, что он на крючке. Но если бы Агата раньше сказала, что Зейн готов в любую секунду разрушить «Порок», то девушка еще подумала бы над тем, как стоит себя вести. Но, похоже, клиенту всё это нравилось. Адель прекрасно знала, что мужчина находился на грани, но она уже не могла себя остановить. Эта игра и нейтрализованный воздух между ними, заставляли девушку делать следующий ход, пока Зейн бросал кости.
Их соперничество, безусловно, мотивировало делать новый шаг, который помогал приблизиться к финишу и главному призу — превосходство над проигравшим. Но Адель почему-то никак не могла избавиться от навязчивого чувства, что Зейн находится на несколько клеток впереди. Ни он, ни она не привыкли проигрывать. Исход мог быть самым разнообразным, и следовало бы сбавить обороты, но сладкий вкус азарта, что ощутим на губах, не позволит этого сделать.
Адель испытывала влечение к Зейну. Это чувство сложно было описать словами, но оно оказалось настолько сильным, что это даже заставляло ужаснуться. Они совсем незнакомые люди, а каждый их диалог не больше чем обмен едкими фразами, что насыщает кровь чистым адреналином. Их встреча, общение, игра — абсолютное безумство, которое идет наперекор такой хорошо устоявшейся жизни.
Танцовщица пыталась сконцентрироваться на чем-то другом, но ни черта не получалось. Мозг, словно бы издеваясь, подкидывая всё новые и новые картинки из воспоминаний. Адель решительно не могла этого стерпеть. Она была подчинена правилами работы, что уже исключало ее возможность полноценной свободы. Допустить зависимость человеком, как самым изысканным наркотиком — девушка твердо решила не позволять.
Но когда Адель вернулась домой, то обреченно осознала, что наркотик уже был запущен в ее кровь. Всё, на первый взгляд казалось таким же, как и прежде. Просторная светлая гостиная выглядела опрятной. Все вещи, мебель, различные статуэтки стояли на своих законных местах, радуя глаз перфекциониста. Цветы в вазах благоухали и были еще совсем свежими. Нигде не было и пылинки, даже в самых труднодоступных местах. Так что же могло так резко измениться? В какой именно момент появилась та самая точка невозврата?
То, что всегда приносило удовольствие Адель, резко стало ничем. Впервые за всю жизнь ей было всё равно, насколько ровно висит картина в прихожей, и нет ли на ее раме пыли или паутины. Девушка была не готова к таким кардинальным переменам, но они уже наступили.
От тягостных размышлений Адель вывел телефонный звонок.
— Алло? — ответила девушка.
— Привет, ты еще не спишь? — послышался тонкий голосок Розы.
— Нет, я только с массажа.
— Слушай, тут мне один богатенький клиент дал пригласительный на какой-то благотворительный вечер. Я завтра работаю и не смогу пойти. А у тебя ведь выходной, можешь сходить, чтобы зря вечер не пропадал.
— Спасибо, конечно, но мне это навряд ли будет интересным. Да и потом, я не владею золотыми приисками, чтобы жертвовать деньги в детские дома.
— Да при чем здесь это? Может, найдешь себе какого-нибудь кавалера, а то я тебя вообще рядом с мужчиной в обычной жизни не видела.
— Нет, спасибо. Я всё-таки откажусь.
— Что же, жаль. Придется предложить другим девочкам. Мой старичок говорил, что вечер устраивает какой-то Зейн по кличке Демон. По-моему, это тот, кто у нас был на днях. Горячий мужчина, хоть и серьезный слишком. Ладно, давай тогда.
— Подожди, — Адель резко оживилась. — Знаешь, я, наверное, приму твое предложение. Любопытно будет поглазеть на этих богачей. Возможно и вправду, найду себе там кого-нибудь.
Зейн сидел в своем кабинете и занимался чисткой оружия. Этот процесс всегда помогал успокоить нервы и прийти к относительному душевному равновесию. Но всякий раз, когда Демон вспоминал об Адель, ему хотелось что-то сломать, разбить и просто уничтожить. Даже одно ее имя заставляло кровь быстрым потоком заструиться по венам, разгоняя по телу безудержный гнев, словно раскалённую лаву.
Второй раз! Второй, мать его раз эта танцовщица отшила Зейна. Это уже была недопустимая щедрость со стороны мужчины. Нужно было еще в первую встречу схватить чертовку и отодрать так, чтобы каждое ее движение на следующий день напоминало о нем. Хотелось выбить из этой рыжеволосой соблазнительницы всю дурь, чтобы в следующий раз она вела себя скромнее.
Следующий раз? Никакого следующего раза не должно быть. Но Демон с позором признался сам себе, что Адель ему бы точно не хватило на одну ночь. В ней столько огня, столько непокорности, что со всем этим нужно разбираться месяцами, но точно не днями.
— Дорогой, — на пороге кабинета появилась Вивьен в достаточно вызывающей ночной сорочке. — Может, мы пойдем спать уже? Ночь на дворе, как ни как.
— Сколько я должен раз повторить, прежде чем до твоего крошечного мозга дойдет, что не следует меня так называть? — прорычал Зейн, медленно собирая свой пистолет.
— Хорошо, не буду, только не злись, — промурлыкала Вивьен, присаживаясь на краешек письменного стола.
— Сядь в кресло, мой стол тебе не уличная лавка, — раздраженно проговорил Демон.
Женщина послушно села в кресло. Она молча наблюдала за Зейном и радовалась тому, что этот жесткий мужчина только ее. Он ей нравился абсолютно весь, но в еще больший восторг Вивьен приходила, когда Демон по собственной инициативе проявлял к ней внимание.
— Как думаешь, в чем мне завтра пойти на вечер? — спросила Вивьен.