Танец жизни. Новая наука о том, как клетка становится человеком
Шрифт:
Порой гранула лежала прямо между двумя половинами дробящейся яйцеклетки, но если она оказывалась прикрепленной к одной из двух клеток, то меченая клетка обычно делилась раньше сестринской и вносила больше клеток в ту часть, которая впоследствии превращалась в собственно эмбрион.
Годами нам твердили, что клетки двухклеточного эмбриона идентичны друг другу. И все же наши эксперименты со сперматозоидной точкой проникновения опровергали эту идею и подтверждали мои ранние эксперименты с GFP. Учитывая господствующую догму, нам требовалось больше экспериментов, чтобы полностью убедиться в реальности увиденного.
Работа велась в беспощадном
Для продолжения исследований требовалась финансовая поддержка; деньги нужны были для самих экспериментов, для моей команды и для нового микроскопа с камерой, позволяющей снимать процесс развития, пока мы спим. Большую часть года я провела за написанием исследовательских предложений в фонд Wellcome Trust, чтобы получить стипендию для старших научных сотрудников. Во время проведения последнего этапа собеседования я была на четвертом месяце; пришлось спрятать живот под одеждой, поскольку я опасалась, что беременность снизит мои шансы. Странно, но с этой комиссией я снова встречусь через пять лет — и снова беременной, хотя в тот момент еще и не зная о том, что идет второй месяц жизни моего сына Саймона.
Первое окрашивание раннего эмбриона
С учетом неожиданности наших результатов я захотела выяснить, получится ли то же самое, если проследить судьбу клеток неинвазивным методом, то есть не помещая в клетку GFP или гранулу. Идея состояла в том, чтобы снять фильм, однако в то время еще не было технологии, благодаря которой можно зафиксировать на видео многодневное развитие эмбрионов, не беспокоя их извлечением из инкубатора.
Однажды я озвучила эту проблему в институтской столовой, сидя за чашкой кофе с моим коллегой Ником Брауном, который проделал поразительную работу, продемонстрировав то, как клеточная адгезия определяет развитие эмбрионов дрозофил. Ник предложил мне простую альтернативу. Почему бы не взять маслорастворимый краситель и не растворить его в клеточных мембранах, ведь они сами маслянистые?
Какая изящная мысль! Наполняем пипетку маслом и одним нежным касанием масло окрашивает клетку флуоресцентной краской, светящейся под ультрафиолетом. Я попросила Каролину попробовать. И все получилось.
Перед нами предстала знакомая картина: одна из клеток двухклеточного эмбриона наделяется склонностью порождать клетки, которые в будущем станут частью собственно эмбриона, в то время как остальные будут строить внеэмбриональные вспомогательные структуры [9]. Это не детерминированное правило, а склонность, которая статистически не случайна.
Неважно, окрашивали мы место проникновения сперматозоида или сами клетки, исход был один: судьба первых клеток мышиного эмбриона была не случайна, как считали долгое время. Однако понадобились годы дополнительных исследований, чтобы понять причину этого легкого уклона в развитии, который так рано начинает определять судьбу эмбриона.
Угри, лягушки и люди
Предполагалось,
Свидетельства раннего нарушения симметрии у других существ были найдены больше ста лет назад. Например, биолог Эрнест Джаст в 1912 году выяснил, что происходит, когда сперматозоид нереиса соединяется с яйцеклеткой в морской воде, окрашенной индийскими чернилами [10]. «Полоска чернил, словно кинжал или восклицательный знак, указывает на воспринимающий бугорок, над которым — присоединенный к мембране сперматозоид... Этот “восклицательный знак” помогает быстро установить, в какую из огромного множества яйцеклеток проник сперматозоид».
Ссылаясь на работу Вильгельма Ру 1885 года, раскрывшую влияние проникновения сперматозоида в яйцеклетку лягушки, а также на исследования ядовитых морских ежей и асцидий, Джаст пришел к следующему выводу: «Плоскость первого дробления яйцеклетки, чьи деления имеют разное значение и разное отношение к будущим продольным осям симметрии эмбриона, определяется проникновением сперматозоида». Мы с Каролиной подумали, что обнаружили что-то похожее в яйцеклетках млекопитающих, но только менее детерминированное.
Вы спросите, разве не странно полагать, что эмбрионы млекопитающих отличаются от эмбрионов других существ и не нарушают свою симметрию как минимум до поздней (относительно говоря) стадии развития? Однако в те годы, когда мы проводили свои эксперименты, подобный вопрос назвали бы ересью.
Тем не менее, покопавшись в научной литературе, мы нашли более ранние исследования эмбрионов млекопитающих, результаты которых совпадали с нашими. Их авторами были два замечательных ученых, и первое из этих исследований провела в Великобритании Энн Макларен [11], второе — Джинни Папайоану в США [12]. Независимо друг от друга, они обе обнаружили, что если клетки двухклеточного мышиного эмбриона отделить друг от друга или одну удалить, то примерно в 90% случаев только одна из клеток будет развиваться в течение всей беременности. Трудно было произвести на свет однояйцевых близнецов. По этим результатам уже можно было предположить, что клетки на двухклеточной стадии не идентичны друг другу не только по своей судьбе, но и по возможностям развития.
К счастью, наши результаты соответствовали работам Ричарда Гарднера в Оксфорде; он доказал асимметричность мышиного эмбриона относительно полярного тельца, о чем я говорила ранее [13]. Я не понаслышке знала, что Ричард был очень уважаемым и скрупулезным эмбриологом, воспитавшим нескольких замечательных женщин-ученых, включая моих кумиров Джинни Папайоану, Джанет Россант и Розу Беддингтон.
Вдохновленные коллегами, мы с Каролиной представили в журнал Nature исследование роли сперматозоида в нарушении симметрии и были в восторге, когда в 2001 году вышла наша статья [14]. Экспериментов было слишком много, чтобы вместить все в статью для Nature, поэтому вторая статья, подробно описывающая эксперименты с раскрашиванием клеток, была опубликована в том же году в Development [15].