Танго бабочки
Шрифт:
Фока. Не то слово. Льет как из ведра.
Эдда (после паузы). Как-то в этот час я собиралась выйти из дома… Приняла теплую ванну… надушилась… сделала макияж… и несколько часов выбирала, что надеть… какие украшения… какую шубу. Знаешь, сколько шуб у меня было?.. Пятнадцать.
Фока. Вчера вечером вы сказали – одиннадцать.
Эдда. Все верно. Одиннадцать коротких и три длинных. Одна из соболя, одна из горностая и одна из шиншиллы. Из шиншиллы я носила с моим изумрудным гарнитуром… Налей мне еще немного виски. (Передает ей ключи от бара.)
Фока
Горло горит. Видимо, от этих таблеток. От них хорошо желудку, но обжигает горло. Выпью, пожалуй, таблетку от горла. Надеюсь, она не воспламенит мне желудок. (Берет таблетки со столика, стоящего за диваном, запивает глотком виски.) Какое удовольствие доставляет это питье!.. А ты, Фока, никогда не пей, это жутко невкусно!.. И перестань стоять столбом, как дура! (Поправляясь.) Как дурочка… Не терпится поскорее смыться и приняться за какую-нибудь работу? Да кто тебя гонит! Отдыхай. Ты молодая, тебе всего двадцать семь. Если будешь все время работать, кончится тем, что быстро состаришься…
Фока (пожимая плечами). Ничего страшного… Кому я нужна?
Эдда. Ну уж… Ты, конечно, не красавица, но мужчины – такие идиоты… Всегда может найтись тот, кому ты понравишься… Понравилась же ты своему пастуху… Конечно, заниматься любовью с пастухом, может быть, и заманчиво… Я… дай мне подумать… нет, я никогда не была в постели с пастухом… только с принцами… с миллиардерами… министрами… дипломатами… тореадорами… ну и парочкой фигуристых рассыльных… Ах, сколько мужчин прошло через мои объятья!.. Я всем им изменяла. Как только мне казалось, что я испытываю что-то к другому мужчине… я тут же наставляла рога предыдущему. И никаких угрызений совести… как сейчас, никакой ностальгии… Вот так-то, Фока. Здесь (показывает на сердце) ничего ни о ком… Хотя нет! Единственный, о ком я иногда вспоминаю с нежностью, это Рамон. Красивый, как бог… высокий… стройный… Он умер у меня на глазах… Его растерзал тигр. Боже, какой чудесный зверь тигр! Стремительный… элегантный… Он прыгнул на Рамона, и тот умер с моим именем на устах. Мне кажется, я до сих пор слышу его голос… Эдда, Эдда, Эдда!.. Нет. В третий раз у него уже не было ни сил, ни времени произнести мое имя… Негр, которому принадлежал тигр, сразу же застрелил его… (Показывает на тигровую шкуру, которой покрыта тахта.) Вот он! (Шкуре.) У-у, ненасытный! Что заслужил, то и получил… А я из-за тебя погрузилась в море несчастий… Дело в том, что Рамон был женат. Его вдова примчалась первым же самолетом и присвоила все, даже его останки. Чтобы вернуться из Африки, я была вынуждена вступить в связь с нефтепромышленником. А с его женой тоже только что случилась беда… Нет-нет, никаких тигров, это были крокодилы. Она соскользнула с мостика прямо в реку, а река кишела этими жуткими рептилиями… В общем, мне повезло. Не случись этого, как бы я вернулась из Африки?.. Ты слушай, слушай, Фока! Где ты еще услышишь такие истории? Я еще никогда никому их не рассказывала. Только моему отцу. Я сидела возле него, и он слушал меня с раскрытым ртом… Сколько же в нем живучести, а! Уже десять дней, как в агонии, и никак не умрет… Да прекрати ты стоять! Садись вон в то кресло… только осторожнее, оно поломанное.
Фока подвигает кресло к дивану, осмотрев его, садится на краешек.
Да не так!.. У тебя что, под задницей бомба, которая вот-вот взорвется? Сядь поудобнее… откинься на спинку… Вот так, молодец, теперь, как цивилизованная женщина… Так вот, Фока… Слушай, какое у тебя странное имя!
Фока. Это имя одного святого.
Эдда. И одного животного. Тюлень называется… Так о чем я тебе рассказывала? Ах, да, о том, что я вернулась из Африки с одним нефтепромышленником. Ужасный тип, но такой обаятельный и мужественный, прямо как…
Звонок в дверь.
Не веря своим ушам, возбужденная Эдда почти выталкивает Фоку из кресла.
Звонят! Фока, ты что, оглохла?! Звонят в дверь, а ты сидишь как ни в чем не бывало! Бегом, открывай!
Фока встает и идет открывать.
Да побыстрее ты, дура! И сразу скажи мне, кто пришел! (Сбрасывает плед на диван, садится, всовывает ноги в тапки, взволнованно начинает поправлять прическу.)
Фока разговаривает с кем-то у двери.
Фока, кто там?
Фока (выглядывая из-за арки). Какой-то молодой человек… спрашивает вас…
Эдда. Молодой человек?! Впусти его! Только пусть сначала вытрет ноги! (Кричит.) Юноша, входите! Только вытрите ноги!
Гость все еще не показывается.
Где вы? Почему вы не входите?
Элио (от двери). Вытираю ноги.
Эдда. Хватит уже, сколько можно!
В гостиную в сопровождении Фоки входит Элио. Высокий красивый молодой человек лет двадцати трех – двадцати четырех. На нем плащ с поднятым воротником, вокруг шеи шарф. Все мокрое от дождя: одежда, обувь, волосы, лицо. В руке сумка из искусственной кожи.
Эдда. Мамма миа, какой вы мокрый! Сейчас же снимайте свой плащ! Фока, отнеси плащ в прихожую.
Элио снимает плащ и отдает Фоке, которая уносит его.
Эдда изучающе оглядывает Элио.
Какой красивый молодой человек! Нет, правда, красавец!.. Снимайте башмаки, а то испачкаете мне все ковры. У вас, наверное, ноги промокли. Долой башмаки и носки и садитесь, где понравится. (Фоке.) Фока, таз с горячей водой, и побыстрее! А также мыло, полотенца и тальк… И еще тапки и носки моего отца. Только мигом!
Фока уносится за арку.
Элио (стоит столбом посреди гостиной). Но я… наверное…
Эдда (перебивая его). Никаких извинений! Не тот случай. Хотите остаться молодым и здоровым, надо вытереться, иначе воспаление легких вам гарантировано… Садитесь в кресло… Нет, не в это… это сломано… вон в то…
Элио садится в кресло, указанное Эддой.
Я же вам сказала, снимайте башмаки и носки. А пока выпейте аспирин и витамин С. (Протягивает ему стакан воды и таблетки.) А потом я напою вас вкусным бульоном, он вас согреет и приведет в порядок желудок.
Элио (проглотив таблетки). Вы очень любезны, но я…
Эдда. А может, яичный желток? И много сыра? И я за компанию съем то же самое… Почему вы не снимете башмаки?