Танго на троих

— Детка, у меня ощущение приближающейся катастрофы.

— Думаешь, самолёт неисправен?

— Думаю, ты вообще летишь не туда. Эта дикая страна проглотит тебя. Ди, я не готов тебя потерять, плюнь на всё и давай вернёмся во Францию.

Господи, ну сколько можно?! Я с раздражением захлопнула чемодан и обернулась.

«Так я никуда не улечу», — подумала, растворяясь в беспокойном взгляде шоколадных глаз. Матушка-природа, похоже, в состоянии экзальтации сотворила этого парня. И вряд ли ей удастся что-нибудь подобное в ближайшую тысячу лет.

— Ох, ну куда же я от тебя денусь? — шепчу с нескрываемой нежностью,

вмиг растеряв нахлынувшее раздражение.

— Ди, эти твои авантюры — они пугают меня.

— Вот уж не думала, что тебя так легко напугать. Но не о чем волноваться — я же профи. А ты, как закончишь дела, можешь прилететь ко мне и проконтролировать процесс.

— Даже и не надейся, что я этого не сделаю. Паршиво только, что я плохо знаю русский.

— Ты вообще его не знаешь! — Я усмехнулась. — Зато теперь у тебя имеется мощный стимул для того, чтобы пополнить скудный словарный запас.

— Не сомневайся, я…

Громкий телефонный звонок, к моему облегчению, прервал наш диалог и известил о прибытии такси.

— Почему я даже не могу проводить тебя и побыть с тобой ещё немного?

Я вздыхаю, но в ответ не произношу ни слова. Это был риторический вопрос, и ответ ему известен.

Самый красивый в мире мужчина резко притягивает меня к себе, буквально вдавливая в своё тело, и жарко шепчет в висок:

— Ты моя слабость, не могу с тобой расставаться. Уже готов убивать всех русских членоносцев с их грязными фантазиями.

Я обвиваю руками его шею, вдыхаю одуряющий аромат его кожи, и в этот момент ненавижу вовремя приехавшего таксиста, готовящегося к вылету пилота… И страну, в которой обуглилась моя душа, и куда я непременно должна вернуться, чтобы раздать долги, и чтобы прошлое перестало меня терзать и позволило без оглядки рвануть в своё будущее.

Уже по пути в аэропорт воспоминания обрушиваются на меня мощным, наэлектризованным потоком — воспоминания со вкусом пепла.

Всё началось в тот страшный зимний день, перевернувший всю мою жизнь. Даже спустя годы я буду помнить его по минутам…

День, который изменил жизнь.

— Какая же ты у меня красивая, Вишенка. — В мягком голосе мамы столько нежности и восхищения, что моё сердце заходится в ускоренном ритме, а волнение в глазах, отражённых в огромном зеркале, сменяется восторженным блеском. Вот как у неё это получается — всего несколько ласковых слов и я, как энерджайзер — бодрая, сильная и готовая побеждать.

Сегодня я в ударе — танцую, как взрослая роковая соблазнительница. Витёк старается мне соответствовать и не подводит, он замечательный партнёр — внимательный, заботливый и по уши в меня влюблён. Мы феерично завершаем свой не по-детски страстный танец, и толпа зрителей взрывается аплодисментами, свистом и восторженными воплями. С ослепительной улыбкой, запыхавшаяся, я выхватываю из толпы единственный важный для меня взгляд любимых глаз моей мамы. В её глазах блестят счастливые слёзы. Мамочка счастлива — и я ликую.

С торжествующим видом высматриваю в переполненном зале своих друзей. Дашка с Янкой сорвались с места, прыгают и орут, как умалишённые — они рады за меня. Танька лениво аплодирует с безучастным лицом и, поймав мой взгляд, натягивает радостную улыбку — завидует, сучка.

Все наши пацаны выражают искреннее восхищение и выкрикивают моё имя. Я щедро раздаю воздушные поцелуи в толпу и, поддерживаемая за поясницу заботливым партнёром, гордая, как королева Англии, ухожу со сцены. Свист и аплодисменты за спиной не утихают — это победа. Я уже знаю это, и

наши соперники тоже поняли, судя по их кислым физиономиям. А Серёжа в эйфории, он сгребает нас с Витьком в охапку и сильно прижимает к своей груди, целует меня в щёки, висок, макушку, подхватывает на руки и кружит, восклицая, что я его гордость, его награда и вообще просто бомба.

— Не надорвись своей бомбой — слышу злобное шипение.

Оглядываюсь — Светка. Она даже не пытается скрыть ненависть и произносит одними губами: «Корова», сверля меня яростным взглядом. Но внимательный Витёк всё замечает и тут же заводится, так как знает моё слабое место:

— Варежку захлопни, вобла страшная.

Светкин партнёр, даже не пытается защитить свою даму, но моё настроение уже подпорчено — мне напомнили, что я неформат.

Среди участников конкурса я самая младшая и самая крупная. И если мой возраст, а мне двенадцать лет, ничем себя не выдаёт, так как выгляжу я на все пятнадцать, то мою тушку в облегающих алых лоскутках никак, увы, не замаскируешь. Моя попа, не желающая косить под двенадцатилетнюю, даёт приличную фору даже моим злобным конкуренткам, опережающим меня по возрасту на три — четыре года. Но Серёжа, тренирующий меня с девяти лет и наблюдающий за метаморфозами моего юного тела, кажется, совершенно не волнуется за мой «неформат» и пророчит мне покорение самых престижных вершин. С его слов, меня непременно ждёт танцевальный Олимп. Да уж, такой задницы на Олимпе ещё не видели.

Стараюсь отбросить неприятные мысли и проникнуться торжеством момента, когда вдруг слышу французскую речь:

— М-мм, какая сладкая, горячая малышка! Неплохо зажгла, да? А где же девочка потеряла свои сиськи? А хотя, может, ещё и отрастут, юная ведь совсем…

Поверить не могу, что я это слышу, озираюсь по сторонам, чтобы увидеть реакцию окружающих, и до меня даже не сразу доходит, что остальные просто не понимают пошлые иноязычные высказывания. Ищу глазами обладателя голоса и упираюсь в насмешливый, но заинтересованный взгляд карих глаз. Вот он, с Олимпа спустился — высокий, красивый, темноволосый БОГ. Бог хамства! И мой, тоже не по годам, дерзкий язык выдаёт на великолепном французском:

— О, у меня такие прекрасные гены, мсье, что пропажа скоро найдётся и непременно всех вас удивит.

На наглой смазливой морде француза изумление, шок и… восторг. Невзрачная переводчица с трудом подбирает отвалившуюся челюсть и, похоже, забывает французский. Но нам с месье она не нужна.

— Какой сладкий, дерзкий ротик. Как тебя зовут, мой персик? — мурлычет француз и меня бросает в краску, но мои смуглые щёчки хорошо маскируют смущение.

Вокруг нас шумное оживление, поздравления, Витьку жмёт в опасных объятиях его бегемотоподобная маман, а Серёжа жуть как заинтересовался иностранным гостем и пытается выйти на контакт. Он подключает к беседе озадаченную переводчицу и плотно садится иностранному гостю на уши. Вот, блин, сейчас обязательно всё обо мне расскажет, да ещё и приукрасит — это он любит.

Даже не хочу это слушать и отхожу в сторону. Ну, точно — вот что за трепло!? Судя по ошарашенным вытянувшимся лицам, мой возраст гостей впечатлил, потому что прямо сейчас они бессовестно шарят по мне недоверчивыми взглядами, явно пытаясь нащупать, в каком месте проявятся мои двенадцать.

Серёжу не остановить и я уже боюсь, что его разорвёт от гордости за все мои успехи, а говорить обо мне он может бесконечно, но пламенную речь прерывает мелодичный голос моей мамы:

— Вишенка, ты у меня самая лучшая! — этот хрупкий белокурый ангел нежно обнимает меня и целует.