Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник)

Арсеньева Елена

Алёна незаметно, но торжествующе улыбнулась: подумаешь! Красивых глаз она не видела, что ли? Были такие… черный огонь, черный туман…

Но все это — в давно забытом прошлом. Точнее, в незабываемом, но про это никто, кроме нее самой, не должен знать.

Тем временем Кирилл покопался в рюкзаке, вынул пачку гривен и три стодолларовые бумажки:

— Этого хватит?

Алёна покосилась на Оксану. У той было совершенно очумелое выражение.

Хм…

— Нет, еще парочку сотен баксов добавьте, плиз, — сказала Алёна.

— У меня только евро остались, — сердито сказал Кирилл. — Как раз двести. И если я их отдам, даже на такси не останется.

— Я думаю, что это неправда, — сказала Алёна. — Иначе вас бы здесь не было. Какой смысл был приезжать сюда с пустым карманом? А впрочем… ну, об этом мы еще поговорим. Так и быть, заберите сто пятьдесят гривен. За эти деньги вас куда угодно довезут, хоть до Лонжерона, хоть до аэропорта.

Послышалось, или Арнольд тихонько скрипнул зубами? Наверное, вспомнил тот вечер в аэропорту и пожалел, что нога писательницы Дмитриевой однажды ступила на одесскую землю?

Да… Алёна его понимала…

— Развязывайте ее!

Кирилл послушался.

Оксана с трудом сползла с кровати — видимо, тело затекло, — однако деньги у Кирилла выхватила очень проворно. Выудила из-под кровати свою шлепку и попыталась забрать у Алёны другую, но та не дала:

— Мне еще может пригодиться. А вы идите, Оксана, умойтесь, выпейте чаю… Только уговор: милиции ни слова о том, что происходило! Иначе лишитесь денег. Разумеется, — тут же оговорилась она, заметив, как резко повернул голову Арнольд и какой опасный проблеск мелькнул в глазах Кирилла, — разумеется, если вы услышите здесь какой-то подозрительный шум — к примеру, на меня вздумают напасть, — немедленно спасайтесь, звоните в милицию, кричите, будите постояльцев… Понятно?

Оксана истово закивала, надела на одну ногу шлепанец и, ковыляя и постукивая одним каблуком, вышла в коридор.

Алёну познабливало в мокрой одежде. На спинке стула висел мужской пиджак, она накинула его на плечи, и сразу стало теплее.

— Вот интересно, — задумчиво проговорил Кирилл, — а если я сейчас вас свалю прямым и точным ударом, а потом девушке Оксане предложу тысячу зеленых, она ведь запросто засвидетельствует, что меня тут никогда не было, и Додика не было, а вы просто упали и ударились головой? И насочиняли невесть что про законопослушных граждан, подчиняясь прихотливому полету своего писательского воображения?

— Повторяю, Кирилл, — сказала Алёна, на всякий случай попятившись к двери и приоткрыв ее, — здесь через полчаса… нет, уже через двадцать три минуты будет милиция. Я не вызвала ее сразу, потому что мне нужно расставить кое-какие точки над i. Или над ё, выражаясь более патриотично. А также хочется, чтобы вы их для себя тоже расставили.

Арнольд вдруг заерзал головой по подушке, замычал, задергался…

— Чего психуешь? — обернулся к нему Кирилл. — Что-то сказать хочешь? А? Ну, скажи.

И снял повязку с лица Арнольда.

Тот сделал несколько жутких движений онемевшей челюстью, пытаясь восстановить ее подвижность, и прохрипел:

— Она врет! Она блефует! Даже если милиция… Рудько нас отмажет! И цацка с клеймом у тебя, ты теперь вне подозрений! А сам перстень — у нее! Это она сядет за кражу! Хватай ее! Пока не отдаст перстень…

И он подавился кашлем.

Кирилл не без сомнения поглядел на Алёну. Похоже, не мог решить, что лучше сделать.

— Завяжите ему рот снова, — нетерпеливо сказала наша героиня. — Или пусть пообещает не болтать чепуху и не мешать. Подумаешь, Рудько его отмажет! Что он, один на свете? Да ведь в Одессе есть и другие люди, которые вами еще не куплены. Фамилия Африканов вам что-нибудь говорит? Нет? А это лейтенант из группы Рудько, который не верит ни ему, ни вам. Он только и мечтал, чтобы вы попались ему в руки. Теперь вы попались. И не с липовыми доказательствами, какими собирались опорочить Кирилла, а с очень весомыми. И Африканов об этом извещен.

Это было правдой. Одно из поручений, которое она дала Танютке по телефону, было найти лейтенанта Африканова и рассказать ему, что в деле о краже перстня появились новые материалы. Совсем новые! И новый подозреваемый.

Конечно, найти Африканова в шесть утра было нелегко, но Алёна не сомневалась, что Танютка с этим справится.

— Ну какие у тебя могут быть весомые доказательства? — с ненавистью прохрипел Арнольд. — Что ты знаешь? Ничего!

— Я многое знаю, — невесело улыбнулась Алёна, потому что, как всегда, во многом знании имела место быть многая печаль.

— А где сейчас перстень?!

— И это я тоже знаю, — ответила она и выставила вперед Оксанину босоножку в ответ на опасный прищур Кирилла: — Он не здесь, так что не делайте резких движений.

— А где? — промурлыкал Кирилл с очаровательной улыбкой.

— Потом скажу, — отмахнулась Алёна. — Это не суть важно. А сейчас о главном… Вам уже известно, Кирилл, что родственники Лоры отказались открывать дело в Одессе?

Его даже качнуло:

— Что за бред?! Откуда это взято?! С какого табурета?!

— Ну почему бред? Мне сама Лора сказала. И не только мне.

— А еще кому?!

Алёна только улыбнулась многозначительно.

Кирилл смотрел ошеломленно, потом вдруг повернулся к Арнольду:

— Ты знал… так ты поэтому?! Поэтому?! Поэтому ты… ты…

— Поэтому ли он позвонил вам на яхту вчера днем и сообщил, что решил отказаться от Лоры? И отдать вам перстень? Вернее, продать? За приличную сумму, так? Причем сразу, до вашей свадьбы! Деньги должны быть не из приданого невесты… ведь у невесты приданого не будет, — невинным голосом проговорила Алёна.

Кирилл раздул ноздри, но ничего не сказал.

— Конечно, поэтому, — кивнула Алёна уверенно. — Только он не сообщил вам правды, верно? А что-то насочинял… например, что он смертельно болен, да? Что у него, рак? Я почти уверена, что речь шла о какой-то ужасной болезни, для лечения которой срочно нужно много денег. Я помню его фразу: «Это просто удивительно, как иногда меняет человека жалость к близкой смерти другого человека…» Вы его пожалели, да?

Кирилл бросил на Арнольда уничтожающий взгляд, но снова промолчал. Это была ситуация, когда слова не нужны. Лишние они… В комнате и так все кипело.