Танго Предтеч
Шрифт:
– На нас смотрит какой-то курсант, - прошептала Луана, хотя она явно не могла видеть никого внизу, потому что смотрела только в глаза Дезмонду.
– Не хочешь - так и скажи.
Луана не сказала. Вместо этого потянулась и поцеловала Дезмонда – неторопливо, одновременно ласково и жадно, и от ощущения этой жажды у Дезмонда налилось в паху.
– Как же мне с тобой повезло, - прошептал он, нехотя отрываясь от губ Луаны.
Та ничего не ответила, только потёрлась носом о его нос.
– Полетим прямо сейчас? – спросила она.
– А Кален?
– А ты не садишься
Дезмонд колебался, но в глазах Луаны читалось приглашение, отказаться от которого он не мог.
– Только сумку захвачу.
Он нырнул в комнату и, выхватив из шкафа сумку с собранными вещами, выскочил в окно.
***
То, что Луана назвала звездолётом, точнее было бы назвать маленькой яхтой – судно состояло из автоматизированной рубки, куда не было смысла входить, и одной единственной комнаты, предназначенной одновременно и для отдыха, и для сна. Луана, безусловно, не могла не знать о том, что им предстоит на шесть часов разместиться в этой самой единственной комнатке, и Дезмонду оставалось только гадать, понимала ли она, как её близость действует на курсанта, который три года находился в месте, где запрещены любые интимные отношения между учениками.
А Луана благоухала жимолостью и фиалками – эту новую ноту в её аромате Дезмонд уловил безошибочно. На Луане не было никаких украшений, кроме маленьких серёжек с рубинами, и эти серёжки почти нестерпимо хотелось втянуть губами, пощекотать языком маленькую впадинку на коже.
Дезмонд держался, как должно держаться молодому офицеру, и каждую минуту пытался уловить, понимает ли Луана суть ситуации или нет? Зачем она прилетела, зачем позвала его сюда, если не понимает? И почему ничуть не краснеет, и разговаривает так спокойно о какой-то ерунде, если понимает?
– В каком звании ты отсюда выпустишься? – вопрос с трудом пробился сквозь пелену возбуждения, волной затопившего сознание Дезмонда.
– Кажется, лейтенант. Не помню. Зависит от рода войск. Специализация начнётся в следующем году.
– Я бы хотела, чтобы ты служил в гвардии императрицы.
Дезмонд улыбнулся и, взяв её за руку, поцеловал тонкие пальчики. Меньше всего он хотел именно в «золотые эполеты», как они с Каленом называли этих ребят между собой. За прошедшие три года Дезмонд понял, чего ему всегда хотелось на самом деле – изучать далёкие рубежи, спускаться на неисследованные миры… Военная Академия была не совсем удачным местом для таких планов, потому что отслужить империи два года было необходимо в любом случае, но Дезмонд составил неплохой план действий, как впоследствии ему заняться тем, о чём он мечтал – нужно было попасть в инженерные войска, которые занимались освоением новых колоний, или в лётный корпус, где он мог бы всерьёз освоиться с малыми кораблями.
С первым у Дезмонда пока не выходило – физика давалась ему с трудом, а без этого в инженерных войсках он не сдался никому даже по большому блату. А вот лётный корпус был будто создан для него. На тренажёре он показывал лучшие результаты в классе, обходя даже Рейвена, который по большинству практических дисциплин был первым или вторым.
– Гвардейцам не надо улетать далеко от дома, - пояснила Луана
Дезмонд наклонился к ней поближе и скользнул носом у самой шеи, вдыхая аромат фиалок. Он хотел. Луана прилетала к нему с самого начала учёбы. Дезмонд никогда раньше не ощущал такого тщательного, заботливого внимания к себе. Мать умерла, когда ему едва исполнилось два года – умерла во время вторых родов, нелепо и бессмысленно. Он запомнил её красивой и стройной, с синими, как у Луаны глазами. И в её глазах, как и в глазах Луаны, лучился непонятный тёплый свет. Дезмонд часто тешил себя надеждой, что, если бы она была жива, она любила бы его, потому что после её смерти его не любил никто – разве что дед, но любовь его всегда была суровой, мужской.
А Луана любила его почти по-матерински, нежно и беззаветно. Она была единственной, кого волновало, не поранился ли Дезмонд во время драки и не простудился ли в карауле. Перспектива купаться в этой любви всю жизнь казалась крайне приятной. А если добавить к этому, что Луана заставляла разбегаться по телу волны жара и кроме, как любить нежно и беззаветно, судя по всему, должна была предложить ему что-то ещё, Дезмонд мог с уверенностью ответить:
– Да.
Луана улыбнулась и поймала его губы своими.
– Дезмонд… - Луана накрыла его руку своей и внимательно, почти умоляюще посмотрела в глаза, - пожалуйста, обещай, что мы поженимся сразу же, как только ты закончишь учёбу.
– Обещаю. Сразу после выпуска. Где бы я ни служил.
Слова казались очевидными и произносились легко.
Однако четыре часа пролетели на удивление быстро. Стоя перед корпусами дома, в котором он вырос, Дезмонд не испытывал ни радости, ни ностальгии – больше всего ему хотелось завалиться к себе в спальню, на широкую кровать, от которой он успел отвыкнуть, и уснуть.
Жизнь, однако, имела на него абсолютно другие планы, и Луана подхватила его под руку, едва соскользнув с трапа, и потащила к центральному зданию.
– Куда мы идём? – спросил Дезмонд уже на ходу.
– Т-ш…. Мы опаздываем.
– Опаздываем куда?
Луана не ответила, молча втолкнул его в двери, и на Дезмонда обрушился шум сотни голосов, звуки вальса и чей-то смех.
– Внимание! – услышал он тут же голос деда, и за словами последовало три удара по столу.
Шум мгновенно стих.
– Я, наконец, могу объявить причину сегодняшнего праздника, - произнёс Эндимион, обводя грозным взглядом гостей, - и она куда значимее, чем просто наступление нового года. Я готов объявить преемника.
Тишина стала невыносимой. Дезмонд тоже обвёл взглядом гостей, потому что сам он не видел в сказанном ничего особенного – титул приемника был чистой формальностью, ведь Эндимион не собирался на покой. Взгляд его невольно упал на Анрэя, стоявшего у стены неподалеку от кресла Эндимиона. Анрэй повзрослел. Хоть он и остался таким же хрупким, теперь его можно было бы счесть ровесником Дезмонда, потому что младший внук Эндимиона обзавёлся цепким взглядом, от которого по коже пробегал холодок.