Танго со смертью
Шрифт:
– - Хм, - скривил он опухшие губы.
Я посмотрела на Дока, который, за время, проведенное в моем обществе, не вымолвил ни слова. Он не только верил, но и боялся. Очень боялся. И я его понимала. Если бы не апатия - это странное состояние сопровождающее меня с момента пробуждения, я бы тоже испугалась. А так вроде и ничего.
– - Слушайте, Док, как вас зовут?
– - Геннадий Никитич.
– - Угу. Таня.
– - Тань, я не просек насчет сказочки, -
– - Он не видел, - попытался успокоить меня Геннадий Никитич.
– - Ладно, Валера, забыли. Будем считать, что я все еще верю в сказки. Тогда, может, расскажешь, как ты оказался в такой умопомрачительно "доброжелательной" компании?
– - Я свидетель убийства.
– - И кого убили?
– - Моего соседа.
– - Очаровательно. Посиди-ка ты тут, а мы с Доком отойдем ненадолго.
– - Куда?
– испуганно воззрился Док.
– - Поговорить надо.
Мы вышли на улицу. С тоской посмотрела на красивенький лексус, который придется уничтожит. Жалко, но придется. Док, выходя следом, нервозно хлопнул дверью.
– - Спокойно, Док. Трогать не буду. Видите тачку?
– - Да.
– - Избавьтесь от нее.
– - Хорошо.
Я пристальнее посмотрела в морщинистое лицо врача, и обнадеживающе похлопала того по плечу. Жаль старика, но сегодня определенно не его ночь. "А нечего всяким отморозкам помогать, может и спал бы сейчас сном праведника у себя в теплой постельке" - тут же одернула я себя. И сама с собой же согласилась.
– - Ты не..., - забормотал Геннадий Васильевич.
– - Не, что?
– озадаченно изогнула бровь.
– - Не убьешь его?
– - Да, вы че док, на кой черт, я тогда его спасала?!
– фыркнула, раздраженно оправляя комбинезон, - Не беспокойтесь, на сегодня я сыта, и ни запах, ни вид крови не вызывает аппетита.
– - Этот мальчик...
– - Врет, как сивый мерин. Свидетелей убирают сразу, а этого пытали.
– - Да.
– - Идите, Док, ночь не резиновая.
Не знаю, куда он дел машину, но вернулся достаточно быстро. Приближался рассвет. И чем светлее становилось небо, тем хуже становилось мне.
– - Надо уходить, - забеспокоился Геннадий Никитич, поглядывая на часы.
– - Поздно, Док. Бери мальчишку и линяй.
– - А как же ты?
Я скептически глянула на старика. С чего это такая забота? Впрочем, какая разница.
– - Спрячусь, где-нибудь.
– - Это не безопасно.
– - Док, я мертва, - немного истерично хихикнула я, -Хуже уже быть не может.
Док так пристально посмотрел, что я смутилась. Повторять Геннадию Никитичу не пришлось, он молча подчистил за мной кровавые следы и усадил мальчишку в машину. Странный он какой-то. Да, и ситуация тоже странная.
– - До вечера, Док, - улыбнулась я.
– - Где ты будешь?
– спросил он, высунув голову из машины.
– - Не важно, я сама вас найду.
– - Тебе, что ни будь нужно?
– - Разве, что баночку Pepsi.
– - ????....Шутишь?
– - Моя поджелудочная теперь вне опасности.
Док грустно вздохнул и завел мотор. Проводила их до сторожки охранника (который бессовестно храпел на рабочем месте), потопала искать место для сна. Почуяв мое приближение, драный кот выгнул спину, пронзительно зашипел.
– - Отвали, видишь, и без тебя тошно.
Ротвейлер не убежал далеко. Наткнулась на пса у гаражей, у самого забора, огораживающего морг и крематорий. Он лежал, положив грустную морду на лапы, тихо и жалостливо скулил.
– - Ну, что, лежишь?
Пес поднял слезливый взгляд, и сердце дрогнуло. Кто я, в конце концов, животное или человек? (странный вопрос для покойничка)
– - Идем, все равно нас уже никто не ждет.
Собака встала, встряхнулась, побежала следом, понуро склонив голову к земле. К великой нашей радости один из гаражей оказался не закрыт, и мы расположились в нем на день.
Уже собиралась лечь, когда в сумке зазвонил телефон. Пес встрепенулся. Жестом приказала молчать. На мониторе сотового высветились три самые радостные и грустные буквы: ДОМ.
– - Мама?
– - Где ты пропадаешь, я пятый час подряд звоню, - заплакала мама в трубку телефона, - Мне звонили из морга, просили опознать труп. Где ты была???
Мама, Мамочка. Что это? Кровь на лице? Я плачу. Я, в самом деле, плачу. И тут первый всхлип вырвался из горла. Я разревелась, так, как никогда еще не ревела раньше. Боль, страх, отчаяние и чувство потери вот, что почувствовала, услышав такой знакомый и любимый голос.
Глава 5
По-настоящему, врать маме, за свои двадцать четыре так и не научилась. Заверила ее, что все в порядке, что осталась переночевать у друзей и не стоит сильно беспокоиться. Не знаю, поверила ли она, но мне стало гораздо легче. Даже когда взошло солнце, и накатила волна оцепенения, все еще продолжала улыбаться.
Полдевятого подъехал Док, за ним с десяток ассистентов и ассистенток. К девяти подползли родственники умерших. И тут на меня снежной лавиной обрушились потоки мыслей, чувств и пожеланий.