Тангор возвращается
Шрифт:
Этим вечером мы были приглашены к Хорталу Уэнду и его жене Хака Гере. Последняя показалась мне ограниченной, если не сказать туповатой особой, но при этом, по всей видимости, была хорошей хозяйкой и домоправительницей. Такая как раз подходила Хорталу Уэнду, отличавшемуся беспечностью и беззаботностью.
Мы поговорили об искусстве, и литературе, о музыке, о погоде, наконец, о капарской идеологии. Хотя это был единственный безопасный предмет для обсуждения в Капаре, но и его мы касались с величайшей осторожностью. Боже упаси, если кто в запале
Во время нашей беседы к нам присоединился четырнадцатилетний сын хозяев Гортал Гил. Это был типичный акселерат. Мне такие никогда не нравились. К тому же маленький эгоист оказался на редкость болтливым и претенциозным. Он встревал в наш разговор по любому поводу и, в конце концов, почти полностью монополизировал его.
Хортал Уэнд, по всей видимости, очень гордился своим чадом и обожал его, но, стоило ему протянуть руку, чтобы приласкать мальчугана, как тот грубо оттолкнул ее.
– Брось эти штучки!
– цыкнул он на отца.
– Эта слезливая чувствительность не к лицу мужчине Капары. Мне стыдно за тебя!
– Ну-ну, - попыталась успокоить сына мать.
– Нет ничего дурного в том, что отец любит тебя.
– Я не просил его любить меня, - выпалил мальчишка со злостью.
– Я хотел только, чтобы он восхищался и гордился мною, потому что я крепкий парень. Не пожелал бы я ему испытать такой стыд и позор, как я за него сейчас из-за дурацкой мягкости и сентиментальности.
Хортал Уэнд покачал головой и попытался улыбнуться. Ему явно было неловко.
– Видите, он отличный Капар, - произнес он, но мне показалось, что сказано это с горечью.
– Видим, - подтвердил я.
Мальчишка бросил на меня быстрый подозрительный взгляд. Наверное, тон, которым я произнес эту фразу, выдал мои истинные чувства.
Вскоре после этого мы распрощались и покинули дом Хорталов. По дороге я чувствовал себя страшно подавленным. Не знаю даже, что меня так удручило. Может быть, отношение этого сына к своему папаше?
– Кажется, Хортал Гил скоро станет образцовым экземпляром истинного Капара, - заметил я, обращаясь к Сагре.
– Я бы предпочла не обсуждать эту тему, - отрезала она.
Глава 7
Добравшись до дома, я сразу же отправился спать. Лотар Канл отпросился у меня до утра, так что когда посреди ночи я был внезапно разбужен стуком в дверь, открывать мне пришлось самому. На пороге стояли двое полицейских Забо в своих мрачных зеленых мундирах. В руках они держали пистолеты.
– Одевайтесь и идемте вместе с нами, - резко распорядился один из них.
– Тут, вероятно, какая-то ошибка, - сказал я.
– Мое имя Корван Дан. Едва ли вам нужен я.
– Заткнись и быстрее одевайся, - угрожающе повторил этот тип.
– Не то мы заберем тебя в том, в чем ты есть.
Было очевидно, что вступать со мной в переговоры
Одеваясь, я не переставал размышлять о том, какую же промашку я мог допустить, что послужило причиной моего ареста. Расспрашивать об этом полицейских, как я уже понял, не имело смысла. Даже если им было известно, за что меня забирают (хотя и в этом я очень сомневался), мне бы они ничего не сказали. Первым делом на ум мне пришел Гранж, поскольку и Морга Сагра предупреждала, чтобы я держался с ним поосторожней. Но у этого человека не могло быть никаких фактов против меня. Впрочем, ему, конечно, не составило бы особенного труда придумать что-нибудь, чтобы уничтожить меня.
Меня доставили прямиком в кабинет Гуррула, и, несмотря на то, что время было далеко за полночь, он оказался на месте. Шеф тайной полиции бросил на меня полный злобы и ненависти взгляд и, заскрежетав зубами, рявкнул:
– Вот ты и попался наконец, ты, мерзкий шпион! Я всегда подозревал тебя и, как всегда, оказался прав.
– Не понимаю, о чем вы говорите, - честно признался я.
– Вам решительно не в чем обвинить меня. За все время пребывания в Капаре я не произнес ни единого слова против этой страны, не совершил ни единого предосудительного поступка. Призовите кого угодно в свидетели - любой подтвердит вам, что я ничуть не менее преданный родине Капар, чем даже вы.
– Ах так, - зарычал он.
– Значит, ничего предосудительного ты не говорил и не делал? Значит, ты не изменник?
С этими словами он извлек из ящика своего стола небольшой блокнот в красном переплете и, держа его в руке, несколько раз потряс им перед моим лицом.
– А это не твой ли дневник, кретин?
Полистав блокнот, он с минуту внимательно разглядывал какую-то страницу, а потом зачитал:
– "Гуррул - жирный идиот". Стало быть, это я - "жирный идиот", да?!
Он перевернул еще несколько страниц и, видимо найдя нужное место, снова процитировал:
– "Забо состоит из одних слабоумных убийц. Когда наша революция победит, их всех следует предать казни. Гуррулу я лично отрублю голову". Что ты на это скажешь?
Углубляясь в блокнот, он продолжал зачитывать из него все новые и новые выдержки:
– "Пом Да - типичный маньяк и эгоист, он будет уничтожен в числе первых, когда к власти приду я и Джей". Кто такой этот Джей?
– заревел он.
– Понятия не имею, - ответил я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
– Ничего, найдутся средства заставить тебя припомнить все, - произнес Гуррул.
Поднявшись со своего места, он вышел из-за стола и ударил меня прежде, чем я успел сообразить, что именно он собирается делать.
Я вскочил на ноги, намереваясь ответить ему тем же, но несколько охранников схватили меня.
– Руки!
– приказал им Гуррул.
Охранники тут же заломили мне руки за спину и защёлкнули наручники на запястьях.