Танки в спину не стреляют

Зверев Сергей

Очнулся Василий от ощущения холода, кто-то елозил по лицу снегом и повторял как заведенный:

– Дядь Вась, ну очнись, ну давай. Дядь Вася.

Второй с раздражением прикрикнул:

– Да не тряси ты его, Колька, при контузии нельзя шевелить. Давай лапы руби, надо волокушу делать. И так еле вытащили из танка.

– Отставить ругань, – прохрипел командир отряда.

– Живой! – Бочкин со всей силы обхватил Логунова за плечи.

Командир стряхнул пасынка с себя – не время для чувств. В голове гудело, перед глазами стояла пелена, казалось, что мир вокруг завешан черной вуалью. Он с трудом повернул голову: танк на

месте, парни из его отряда замерли с канистрой, Колька и Руслан – с пулеметом. Все ждут приказа командира.

– Будем продолжать приманивать «Юнкерсы».

Логунов тяжело поднялся, земля уходила из-под ног, так что пришлось навалиться на плечо Бочкина. Нельзя проявлять слабость, и так чуть не сгубил этих отчаянных парнишек. Надо исправлять ошибки и готовиться к следующему налету. Он с трудом разлепил губы, чтобы отдать приказ:

– Снимайте сейчас портянки, смачивайте бензином и рассредоточивайтесь по квадратам. Двое, квадрат три, уходят к лесной полосе по южному краю. Еще пара, квадрат два, на противоположную сторону поля. Омаев и вот ты. – Он ткнул пальцем в круглолицего парнишку.

– Рядовой Забельский, – отозвался тот, и Руслан опознал по голосу своего собеседника, что жаловался на строгого командира.

– Омаев и Забельский, квадрат один, на огневую точку у края оврага. Показывается немецкий самолет – по очереди запаливаете фитили и костровища. Сначала работает пулемет с трассерами, потом квадрат второй и далее третий дают световой ориентир для вражеского самолета. Как только обозначили для бомбардировщика цель, сразу покидаете место и ныряете в укрытие. Радиус покрытия осколками до двухсот метров, уходите на это расстояние, чтобы вас не посекло. После того как отработали боевую задачу, смещаетесь на километр южнее относительно леса. И снова по схеме – первый квадрат шлет трассер для имитации цели, после сброса бомбы второй поджигает ложный ориентир, и так далее. Понятно?

– Так точно, – протянул хор голосов.

– Выполняйте. Действуем самостоятельно, не геройствуем. Наша задача – отвлечь противника.

Бочкин дождался, когда бойцы разойдутся каждый в свою сторону, и спросил:

– А мне что делать?

– А мы с тобой, Николай, будем сбивать самолеты. В «КВ» пушка заклинила, а теперь стреляет. В пике летчик не видит, откуда произведен выстрел, поэтому нас не обнаружит, а мы ему уйти обратно за линию фронта не дадим. Только танк брезентом прикрой. И ты наводить будешь по моим целеуказаниям. У меня глаза еще не заработали после ударной волны.

Только пасынку Логунов смог признаться, что после легкой контузии он не в силах навести прицел пушки. Руки мелко дрожали, а картинка перед глазами расплывалась, все предметы превратились в черные мутные силуэты. Такое состояние может продлиться минуты, а может и дни. Только выполнить задание комбрига надо во что бы то ни стало, так велит устав, так велит долг военного.

Командир с трудом захромал в сторону застывшего танка, состояние у него было отвратительное. Бочкин сейчас лучше него справится на посту наводчика. Сейчас стрелок из него не самый меткий.

Колька шел рядом, рассказывая, как они с Русланом улетели от взрыва в овраг.

– А потом «КВ» выстрелил, и я кричу: «Руслану, стреляй! Давай трассер, а то «Юнкерс» бомбу прямо на танк скинет». И он дал! И мы бегом по дну оврага подальше. А он завыл и за деревья завалился, подбил ты два самолета, дядь Вась. Орден за такое дают!

«Ты живой – вот мой главный орден», – усмехнулся про себя Василий Иванович. Еще в самом начале войны, когда он попал с Бочкиным в один танк, опытный командир дал себе зарок, что вернет парнишку домой живым. С его матерью, Любой, Василий встречался перед тем, как началась война и была объявлена мобилизация. Поэтому не просто привык командир к своему заряжающему, а считал его практически родным сыном, оберегая от ходившей всегда неподалеку смерти.

А Колька, радостный от новости, что Василий Иванович не погиб от удара бомбы, трещал без умолка:

– Еще прилетят «Юнкерсы»? Как так получилось-то их подбить, темно же, ничего не видно? Ух, я там в овраге уже думал все, не выбраться нам отсюда.

– По звуку будем ориентироваться и бить вслепую над тем квадратом, который загорится по счету, – объяснил Василий. – Куда-нибудь да попадешь, самолет большой, а любая поломка в воздухе сразу весь летательный аппарат на землю отправит.

Они еще три часа почти до самого рассвета ждали «штуки» со смертельным грузом, но «Юнкерсы» так больше и не решились на новый полет. Несколько часов Логунов провел над люком с биноклем, высматривая в небе черные тени, прислушиваясь к звукам наверху. Внизу Бочкин крутил ручки наводки, засыпая башнера вопросами. Ему очень хотелось тоже сбить самолет, поэтому тренировался парень с азартом, рассчитывая градусы и повороты дула по прицельной сетке.

Когда на востоке посветлел горизонт, Логунов отдал команду подчиненному:

– Собирай ребят обратно, можно возвращаться в ОП. По такому небу они не полетят, побоятся наших зенитчиков.

* * *

Соколов до рассвета не мог найти себе места. Он то и дело выходил из землянки, прислушивался к звукам выстрелов и взрывов севернее танкового полигона, переживал, как справится с заданием Логунов. Чтобы отвлечься, старший лейтенант рассматривал список своей роты, вспоминая вчерашнее знакомство с танкистами и командиром батальона, куда его зачислили вместе с экипажем. Командир батальона, капитан Лавров, совсем еще молодой, чуть за тридцать лет. Легкая щетина, взгляд с прищуром, проворные движения. Он сразу деловито распорядился:

– Товарищ старший лейтенант, вам в роту отрядили самые лучшие экипажи, наш батальон будет передовым отрядом во время прорыва, а ваше отделение – штурмовым. Задачу и общий план наступления комбриг обозначил, жду от вас завтра схему маневров ударной группы. Ваша цель – железнодорожный узел, там множество инженерных сооружений: перегон и товарная подстанция. Утром укомплектуйте роту машинами, боезапасом. Утром же придет разведка с информацией о немецких укреплениях в линии обороны. Днем жду вас с докладом, обсудим намеченный план. Через сутки идем в наступление.

– Есть, товарищ командир. – Соколов сразу представил себе в голове карту местности, которую изучал последние сутки.

А Лавров совсем не по-военному, доверительным тоном вдруг пояснил:

– Там важная ветка, надо ее сохранить, она связывает с половиной Белоруссии. Подумайте, товарищ Соколов, как нам аккуратно захватить этот плацдарм. Я наслышан, что вы хороший тактик, надеюсь, у вас появятся задумки.

– Я подумаю, товарищ капитан, спасибо за доверие. Если не возражаете, переговорю еще сам с разведротой, узнаю все, что требуется, из первых уст. Каждая мелочь важна.