Танкист-3
Шрифт:
— Товарищ полковник, я понимаю, что мы сейчас ограничены во всем. Но если этот проход не займем мы, то уже к утру туда подтянутся дополнительные силы. Всего лишь одна рота, и проход будет заперт наглухо. Сковырнуть их оттуда будет куда сложнее.
— Согласен, товарищ поручик. Мало того, мы потеряем темп, как те плохие рысаки, что рвут со старта. Но я вынужден решать задачи последовательно.
— В таком случае, прошу вашего разрешения на оценку обстановки на месте. И если я посчитаю захват блокпоста возможным, осуществить это, — наконец оторвавшись от карты,
— Настолько уверены в себе? — глядя ему в глаза, поинтересовался начштаба.
— Имею кое-какой опыт, товарищ майор.
— Надеюсь о том, что у янки есть миномет, вы помните?
— Как и о том, что у них в наличии минимум четыре винтовочных гранатомета. А у меня будет четыре снайпера.
— Двое в мотокомандах, один в приданном отделении. Откуда четвертый? — вздернул бровь начштаба.
— Это я. С обязанностью наводчика, со стационарной позиции и по неподвижной цели управится и мой заряжающий. Должен заметить без ложной скромности, сомневаюсь, что найдется много стрелков, способных сравниться со мной.
— Самоуверенное утверждение.
— Просто знаю о чем говорю.
— Разрешаю действовать по обстановке, Виктор Антипович, — завершил разговор Аршинов.
— Есть, — выпрямившись, и бросив ладонь к обрезу панамы, произнес Виктор.
Покинув командно-штабную машину, Виктор направился в расположение танкового батальона. В смысле, его штаба, и одной из рот. Остальные две уже выдвигались на позиции для поддержки атаки пехоты. Вот интересно, насколько усилились янки, если Глеб Данилович не уверен в успехе предстоящего штурма. А атаковать нужно прямо сейчас, не давая противнику лишнее время, на то, чтобы зарыться в землю.
— Товарищ капитан… — начал было докладывать Виктор, своему комбату.
— Полковник Аршимнов уже поставил меня в известность, — оборвал его Остроухов.
Хм. А ведь похоже его это задело. Ладно там, в Китае, когда Виктора перевели в прямое подчинение начальнику ЧВК. Но здесь-то этого нет и близко. При подобном подходе сам собой возникает вопрос — кто командует батальоном?
— Ростислав Федорович, я близко знаком с Глебом Даниловичем, дружен с его младшим сыном, который был моим однокашником, вхож в их дом, и наши родители сблизились. Не мог он передать приказ через вас. Потому что считает, что отправляет меня на задание сродни тому, что было у села Уцян. А лучшей кандидатуры у него нет. Это важное направление, и я уже подобное проворачивал.
— Это когда ваш взвод противостоял японскому полку, при поддержке танков? — явно принимая объяснение, поинтересовался Остроухов.
— И авиации, — кивнув, подтвердил Виктор.
— Вы говорите, он считает. А сами вы так не думаете?
— У янки нет того упорства, что присуще самураям. Японцы готовы наступать по телам павших товарищей. Чего и близко нет у американцев. А еще, они не чокнутые на всю голову, и попади к ним мое тело, маловероятно, что станут добивать меня после возрождения.
— Я слышал, что самураи допускали истязания пленных, после возрождения.
— А я это видел своими глазами. Так что, при всей схожести ситуации,
— Ясно. Ну что же, идите, Виктор Антипович. Отделение стрелков уже в расположении вашего взвода. И… Удачи вам, — протягивая руку, пожелал капитан.
— Спасибо, Ростислав Федорович, — отвечая на рукопожатие, поблагодарил Нестеров.
Вернувшись в расположение взвода, он застал там пополнение в виде отделения стрелков из никарагуанцев, под командованием русского унтера. Одежда разномастная, сильно поношенная, без ярких красок, так любимых местными. Но не рванье. Вместо привычных шляп с широкими полями, панамы, на подобии тех, что носят здесь дэвээровцы. Что куда удобнее, и не так демаскирует.
Но главное даже не это. Виктор отчетливо сознавал, что вот эти сандинисты настоящие солдаты. Вроде все те же полные задора и огня местные, у которых вечно в глазах плещутся бесята. Но в то же время, собранные, оружие держат не то, что привычно, а непринужденно, так, словно оно часть их самих, и без него им неуютно.
Едва Виктор приблизился, как унтер скомандовал построение. Хм. И со строевой у них все в полном порядке. Парни быстро разобрались, построившись в одну шеренгу. Считанные секунды, и скомандовав смирно, унтер уже печатает шаг навстречу Нестерову. Тот хотел было отмахнуться, и скомкать ритуал. Но встретился взглядом с командиром отделения, и понял, что лучше не пренебрегать.
Мужик, а на вид этому крепышу лет сорок, дело свое знает туго, и к армии у него отношение более чем серьезное. Он как раз из тех, кто в чинах высот не достиг, но иной жизни, кроме армии, не знает.
— Товарищ поручик, третье отделение, первого взвода, второй роты, третьего батальона, первого полка освободительной армии Никарагуа, прибыл в ваше распоряжение. Командир отделения, старший унтер-офицер Овечкин.
Поворот на сорок пять градусов вправо, три шага, и разворот, уже за левым плечом Виктора. Рука все так же у обреза панамы.
— Здравствуйте, братцы! — поздоровался Виктор, так, словно был на плацу.
— Здравия желаем, господин поручик, — дружно гаркнуло отделение.
Орлы! М-мать! А вот своим он покажет еще где раки зимуют. И давящему лыбу экипажу «бардака» в первую очередь. Слава богу, ему теперь не нужно этим заниматься самостоятельно. Вот только пусть выдастся первая же передышка. Даже если отзовут Овечкина. Он его персонально попросит. Со всем уважением.
— Вольно! — скомандовал Виктор.
— Вольно! — продублировал старший унтер.
После чего Виктор прошел вдоль строя. Не красуясь, а всматриваясь в их Суть. И недаром. Сам Овечкин пустыш. Но все бойцы прошли инициацию, и умения подняты на максимум. Где и как унтер находил характерников, партизаня по лесам? Или уже отбирал инициированных.
— Распустите людей, товарищ старший унтер-офицер, и давайте отойдем.
— Есть. Отделение! Р-разойдись!
И бойцы привычно порскнули в стороны. Куда там юнкерам в училище, которых гоняли и в хвост и в гриву. Но этим похоже доставалось еще круче. Вот ни капли сомнения, при виде их командира.