Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми»
Шрифт:
Вечером в казарму заглянул Гюнтер и заговорщицки подмигнул. Павел вышел вслед за ним.
– Садись.
За углом казармы стоял легкий бронеавтомобиль Kfz 221, состоящий в танковых частях, в разведке и у командиров батальонов и бригад.
Усевшись, Павел спросил:
– Откуда?
– Пригнали на техобслуживание. Это машина командира штаба сто четырнадцатого панцергренадерского полка. А мы на ней в пивную съездим. Не пешком же нам идти, правда, Пауль?
– Конечно. Ох, и повеселимся
Под пивную было отведено здание бывшей колхозной столовой – вероятно, просто потому, что уцелело, не получив абсолютно никаких повреждений.
В зале за длинными столами уже сидели рядовые и младший состав. здесь были пехотинцы, артиллеристы, танкисты, даже ветеринар затесался. Было изрядно накурено, и дальняя стена виднелась, как в тумане.
Гюнтер здесь уже бывал и потому подошел к стойке уверенно. Павел не отставал.
– Пауль, тебе платить, ты обещал. Выбирай по деньгам.
– Деньги есть, выбирай сам.
Деньги у Павла были – еще те рейхсмарки, которые ему выдали в госпитале.
Гюнтер взял бутылку шнапса, две кружки пива и айсбан – тушеную капусту со свиными ножками.
Меню было сытным, но скудноватым. Понятно, не кафе в мирном Берлине.
Когда Павел вытащил пачку денег, чтобы рассчитаться, глаза Гюнтера расширились.
– Пауль, откуда у тебя такая куча денег?
– Получил за ранение и жалованье за три месяца. А где их тратить, сидя в танке?
– Тогда гуляем.
В углу играл патефон, в дальнем углу пьяная солдатня распевала «Хорста Весселя», отбивая ритм по столу пивными кружками.
Гюнтер прошел в противоположный угол, где было потише.
– Садись, Пауль.
Они поставили тарелки на стол, уселись. Попробовали пиво. Павлу понравилось.
– О! Как в Мюнхене! – одобрил Гюнтер.
Принялись за свиные ножки, выпили по стопочке.
– Гюнтер, русские называют водку с пивом «ершом». Так мы с тобой быстро опьянеем.
– А зачем бутылку до дна пить? Я с собой заберу.
– Верно, мудрое решение. А даже если и напьемся – кому какое дело! Только вот как обратно поедем?
– Думаешь, бронеавтомобиль помнем? – расхохотался Гюнтер. – Ну не пешком же идти, выпивши.
Они болтали о том о сем. Неожиданно Гюнтер спросил:
– Пауль, ты не раз горел в танке, был ранен – я видел твой формуляр. Ты имел кучу денег, причем не оккупационных марок – это бумага, мусор, а настоящих рейхсмарок; ты воюешь на передовой.
– А где же мне быть? Тем более что я не на передовой, а в ремонтной роте.
– Ха! Стоит русским прорвать фронт – и, считай, ты уже на передовой.
– Что ты предлагаешь?
– Не здесь и не сейчас. Поговорим завтра.
Часа через два они покинули пивную и уселись в бронеавтомобиль. Гюнтер, хоть и был
– зайди ко мне завтра, – сказал он на прощание.
Утром, переодевшись в рабочий комбинезон, Павел зашел в конторку к Гюнтеру.
– здравия желаю, господин фельдфебель!
Тот поморщился:
– Ну, зачем так официально, Пауль? Садись.
Павел уселся на табуретку.
Гюнтер выглянул за дверь – проверить, не стоит ли кто из ремонтников рядом. Потом уселся за стол и, понизив голос, спросил:
– Ты хотел бы служить на хорошем месте?
– Конечно, Гюнтер.
– Есть хорошее местечко. Ты видел вчерашний бронеавтомобиль?
– Даже ездил с тобой на нем.
– На него требуется водитель. У меня в штабе сто четырнадцатого полка служит земляк – командиром роты обеспечения. Он может поспособствовать твоему переводу. Дивизия-то у нас одна, шестая танковая.
– Водителем бронеавтомобиля – это, конечно, полегче и почище. Но что мне это будет стоить?
Гюнтер закатил глаза:
– Я не знаю, еще не говорил.
Он явно набивал себе цену.
– Ты понимаешь, суть не в том, что ты пересядешь с танка на машину. Суть в другом: ты будешь при штабе, а это – глубокий тыл.
Павел обрадовался предстоящим переменам. Все-таки служба при штабе дает большие возможности что-либо разузнать. Сидя в ремонтной роте, выведать для майора из СМЕРШа ничего не удастся.
Он напустил на себя безразличный вид, хотя сердце отчаянно заколотилось.
– Хм, переговори со знакомым. Думаю, и ты внакладе не останешься.
– Парень, это другое дело! Считай, что перевод у тебя в кармане. А сейчас иди и делай вид, что работаешь. Двигатель вчера поставил? Его же еще регулировать надо, а это работа тонкая, сложная, требующая много времени. – Гюнтер подмигнул. – Ты меня понял?
– Так точно, господин фельдфебель! – по-солдатски рявкнул Павел.
Он выгнал «Пантеру» из ремонтной залы. Остановил ее посреди двора, залез в моторный отсек, поковырялся для вида, погонял двигатель на разных оборотах. Потом забрался в танк, заглушив мотор, устроился в водительском кресле поудобнее и немного вздремнул.
Вылез Павел из танка лишь на обед – с этим у немцев четко. Наевшись, улегся на моторном отделении. Броня от мотора нагрелась, снизу было тепло – как на русской печке. Он не собирался надрываться на работе, стараясь побыстрее выпустить «Пантеру» в строевую часть.
Гюнтер вечером отсутствовал, а утром подозвал Павла.
– Я вечером говорил с земляком, дал на тебя самую лучшую характеристику. Думаю – ты меня не подведешь.
– Как можно ответить черной неблагодарностью? Я тебе многим обязан. Сколько хочет твой земляк?