Танкисты. Книга вторая
Шрифт:
Как-то меня назначили в штаб батальона посыльным от роты, и начштаба мне приказывает: «Беги в такую-то роту», чтобы её на левый фланг переместить. Ну, пошёл я, иду, кругом свои, а тут этот часовой на меня оружие навёл. Стрелять он не стрелял, но я оттуда убежал.
И что ещё страшное при отходе? Народ, женщины с детьми, с приближением фронта прятались по окрестным лесам, и вот ночью после бомбежки, ночами ведь тоже бомбили, кличут своих детей: «Маня! Ваня!», где, кто, кого, чего…
С Березины отошли на Белыничи, потом на Могилёв, немного там на Днепре простояли. Потом дошли до Смоленска и последняя точка – Рославль. Туда пришли практически без потерь.
В Минске мы изучали три образца танков: Т-27 – маленький такой, пулемётный. И Т-37 – плавающий, тоже пулемётный. На нём даже не рычаги, а штурвал такой маленький. Был и Т-38, тоже пулемётный, однобашенный. Этот уже более современный, с рычагами. Но в основном изучали – БТ-7. Он уже произвёл хорошее впечатление. Корпус такой внушительный, пушка и мощный двигатель – 400 сил. Уже начали водить, когда война началась.
– А без гусениц катались?
– Да. У него же гусеницы просто снимаются, и идёт на колёсном ходу. А для того чтобы подсоединить колёсный ход, есть такая сзади, так и называется – гитара. Промежуточный агрегат. Вот его соединяют, и идёт на колёсном ходу. Только управляемые катки уже вторые. И такое же управление, как на автомобиле. Он может развивать до 70 километров в час, но мы только на маленьких катались – 25–30.
– Бэтэшка капризная была?
– Да нет, не сказал бы. Двигатель бензиновый – вот единственный недостаток. Но я ведь БТ много не эксплуатировал. Больше ездил на Т-70, Т-34, послевоенные танки хорошо помню.
А когда в Ульяновск приехали, стали изучать Т-60, был такой малый танк. Вместо орудия у него идёт шваковская 20-мм авиационная пушка, очень мощная. Снаряд с сердечником, который прожигает броню. Ну, мы его освоили, а потом нам привели Т-70, стали уже его изучать. Этот уже помощнее – пушка 45-мм, корпус красивый, примерно такого же склада, как у Т-34.
Училище мы окончили только в июне 1942 года. Присвоили звание лейтенантов, и нашу группу – 25 человек, по-моему, весь наш взвод, направили в Киров. Там при заводе был 31-й отдельный учебный танковый батальон, где формировали маршевые роты.
Когда прибыли туда, нам сразу объявили – «Вот ваше место в казарме. Вот вам карточки на питание в столовой». Но мы там пробыли совсем немного, суток около десяти. Занятий, по сути, и не было, только каждый день кого-то из нас вызывали на завод. И вот сформировали из нас 16 экипажей, но сколачивания экипажей как такового и не проводили. Там же по два человека всего – командир и механик-водитель.
– Помните, как вашего звали?
– Анатолий Стальненко, хороший был мехвод. И вот прибыли на завод, уже стоит ряд машин. Объявляют – «Ваша! Ваша… Ваша… Посмотрите, проверяйте, принимайте!» Проверили, вроде всё нормально. Потом на обкатку! 25 километров в одну сторону, 25 в другую.
Прибыли на полигон, сначала выверили орудие, пулемёт, а потом пробная стрельба – три выстрела. Всё нормально? Нормально! Обратно приехали, к каждой машине сразу подходят мастера – какие-то замечания были в пути? Всё проверили и приняли. Тогда рабочие работали на совесть, замечания могли быть только по мелочам. Может, что-то в системе питания, то ли топливо не поступает, то ли какие-то подтекания. Но у меня ничего такого не было.
В общем, машины приняли, и сразу же стоит эшелон. Заводские механики-водители загоняют машины на платформы, закрепили и желают – «Счастливого пути!»
Прибыли мы в Подмосковье, в Ногинск. В парке на улице 3-го Интернационала уже шло формирование 21-го танкового полка. Наша рота прибыла самая первая. На второй день прибывают командир полка Бриженёв, замполит, тыловые подразделения. И на третий день прибыли сразу две танковые роты – Т-34. Всего 40 танков в полку. Вот там в Ногинске проводилось боевое слаживание, сколачивание экипажей, подразделений, проводили в округе тактические занятия – танк в обороне, танк в наступлении.
Ну, закончили формирование, по тревоге нас подняли и на станцию. Там провели митинг, напутствие дали и вперёд… Прибыли в Саратов, выгрузились ночью и в полной темноте без света совершили марш в Татищевские лагеря. Без фар, без ничего – полнейшая маскировка. Из-за этого у нас тогда произошёл несчастный случай. Как сейчас помню, командир танка – лейтенант Николенко ходил с фонарем, а механик-водитель придавил ему ноги… Случайно, конечно. Его сразу отправили в госпиталь, но какая его дальнейшая судьба, не знаю.
В этих Татищевских лагерях начали формировать 60-ю механизированную бригаду. Наш полк включили в неё. И вот, значит, у нас командиром роты был один старший лейтенант. Вдруг вместо него назначили нам Орлова. Тот самый Николай Григорьевич, который прибыл к нам в Минское училище перед самой войной. Молодой свежеиспечённый лейтенант, он прибыл к нам в роту из Орловского училища. Тогда танкистов ещё отлично одевали – тужурки такие с галстуком, так что хорошее впечатление произвёл. Мы с ним до Рославля и отходили, он же командир нашего взвода. Только мы в Ульяновске остались учиться, а он уехал на фронт. В Сталинграде воевал на Т-34, а потом его опять к нам направили на Т-70. Вот так мы с ним второй раз встретились. Все обрадовались. Провели в этих лагерях тактические учения для всей бригады, и опять нас по тревоге на платформы, через Волгу и вперёд…
Первый раз наш эшелон бомбили в Красном Куте. Налетели два самолёта, но мы все вытащили из машин свои пулемёты и как открыли огонь из 40 стволов, они сразу и смылись. В итоге привезли нас южнее Сталинграда, разгрузились на станции Капустин Яр. Там пробыли суток трое, в бане помылись, даже выкопали окопы. Выделили нам танковые печки, приварили дымовые шашки к кронштейнам, для маскировки. Потом стали готовиться к форсированию Волги. Изучили маршрут, и вначале нас по пешему учили, как грузиться на баржу. Все эти передвижения только по ночам. А потом подняли, погрузились. На Ахтубе стояла мощная баржа, все 40 танков на неё загнали и потянули по Волге.
В четыре утра вытянули нас к Каменному Яру, темно ещё было. Все машины расставили по посёлку, где только возможно: возле домов, стогов сена, лишь бы замаскировать. И весь день никакого движения. Даже питание только сухой паёк, лишь бы никаких передвижений. А уже вечером, в 20.00 – тревога! И опять вперёд.
Прибыли в Солодники. Но мы же не знали, Солодники оказался выжидательным районом не только для нашего полка, а для всего корпуса. Я там пробыл два дня, а потом Николай Григорьевич меня, вместе с другими командирами рот, направил готовить исходный район для наступления. Примерно километров за восемь-десять от переднего края уже стояла какая-то пехотная бригада, я им давал размеры наших танков, и они нам копали капониры.