Танковые сражения 1939-1945 гг.
Шрифт:
Мы предполагали, что последующий удар американских войск будет направлен через исторические «Лотарингские ворота» между Мецем и Вогезами — традиционный путь вторжения, который всегда использовали немцы и французы. В 1914 году французский генеральный штаб выбрал этот район для осуществления своего пресловутого «плана 17», и между Шато-Сален и Моранж 2-я французская армия Кастельно потерпела жестокое поражение от баварского кронпринца Руппрехта. Теперь, тридцать лет спустя, в том же районе нам грозило новое крупное наступление. Как и в 1914 году, мы должны были обратить внимание на Бельфорский проход, через который 7-я американская армия угрожала ворваться в Эльзас с юга. Однако мы были уверены, что главный удар будет нанесен в Лотарингии, так как наступление в Эльзасе, по крайней мере на некоторое время,
Поэтому подкрепления и все необходимое направлялось прежде всего в 1-ю армию. 11-я танковая дивизия была выведена в армейский резерв и размещена около Сент-Авольда. От нас взяли штабы 5-й танковой армии и 47-го и 58-го танковых корпусов, а взамен мы получили только штаб 89-го корпуса. В общем 1-я армия прикрывала «Лотарингские ворота», а 19-я армия отвечала за оборону фронта вдоль Вогезов.
В нашей боевой подготовке мы сосредоточили основное внимание на ведении боевых действий ночью, так как было ясно, что вести активные действия в дневное время мы не сможем из-за подавляющего превосходства американской авиации в воздухе. В основе наших планов лежал принцип эластичной обороны, которая полностью оправдала себя в крупных сражениях на русском фронте. Войска, сосредоточенные на передовых позициях, были бы уничтожены, если бы противник начал артиллерийскую и авиационную подготовку, поэтому мы отдали приказ о том, что перед наступлением противника наши войска должны отходить на несколько километров в тыл на заранее подготовленный рубеж. На переднем крае обязано было оставаться только охранение. Таким образом, противник вел огонь по пустым траншеям, зря растрачивая боеприпасы, а наши войска сохранялись.
В нашем тылу строительные части во главе со специальным штабом спешно укрепляли Западный вал, а перед его сооружениями нашими собственными силами были построены несколько оборонительных рубежей. К оборонительным работам привлекались тыловые части и местное население. Времени было мало. Когда началось наступление американских войск, оборонительные сооружения были еще далеко не закончены, но даже в таком виде они принесли нам огромную пользу в последующих жестоких боях. Наконец, были установлены тысячи мин [284] . [264 — схема 57; 265]
284
Оборонительные сооружения линии Мажино не имели для нас большой ценности, так как были обращены фронтом на восток. Полезными оказались лишь подземные убежища.
В начале ноября наша оборона была значительно сильнее, чем за месяц до этого. Кроме того, мы надеялись, что грязь и слякоть на дорогах затормозят продвижение американских танков. Но в целом в нашей обороне не было ничего действительно прочного, на что можно было бы положиться. Из-за непрерывных дневных и ночных налетов авиации регулярного подвоза не было, и мы располагали весьма незначительным количеством боеприпасов. Самоходных орудий было очень мало, а в некоторых дивизиях они вообще отсутствовали. Правда, мы имели много полевой артиллерии, но в большинстве своем это были трофейные орудия с небольшим запасом снарядов. Всего мы располагали 140 танками различных типов, причем 100 из них были приданы 1-й армии.
Балька обвиняют в том, что он был «неисправимым оптимистом» [285] , но он никогда не строил себе никаких иллюзий относительно ударной силы своих войск. Обращаясь к Йодлю с просьбой о подкреплениях, Бальк признавал, что он никогда не командовал «такими пестрыми по составу и так плохо вооруженными войсками».
Глава XXI
Боевые действия в Эльзас-Лотарингии
Наступление Паттона
285
WiImоt, The Struggle for Europe, p. 538.
18 октября в Брюсселе состоялось очень важное совещание между Эйзенхауэром, Брэдли и Монтгомери [286] , на котором было принято решение вновь попытаться овладеть Руром. Основная роль при этом отводилась 1-й и 9-й американским армиям, действия которых поручалось координировать генералу Брэдли. 3-я армия Паттона должна была начать наступление на Саар, «как только будет решена проблема подвоза». 21 октября три армии получили приказ генерала Брэдли: 1-я и 9-я армия должны были нанести удар 5 ноября, а генерал Паттон — на пять дней позже. 2 ноября 3-й армии разрешили начать наступление, как только позволят условия погоды.
286
Wilmоt, The Struggle for Europe, p. 562, 563.
Паттону удалось на этот раз убедить Брэдли, что он сможет за три дня достичь Саара и «без труда прорвать Западный вал». Располагая шестью пехотными и тремя бронетанковыми дивизиями, а также двумя механизированными группами (бригадами), 3-я армия насчитывала примерно до 250 тыс. солдат и офицеров. Противостоящая ей 1-я немецкая армия имела всего только 86 тыс. человек. Семь из восьми дивизий этой армии были растянуты на фронте в 75 миль, а ее единственный резерв составляла 11-я танковая дивизия с 69 танками. Поскольку немецкие дивизии были вынуждены рассредоточиться для обороны, Паттон, обладая господством в воздухе и достаточной маневренностью на земле, имел возможность создать превосходство в силах на любом из участков фронта.
Даже при грубом сравнении Паттон имел выгодное соотношение сил: 3:1 в людях, 8: 1 в танках и «огромное превосходство в артиллерии» [287] .
В конце октября мне стало ясно, что американцы готовят против нас новое наступление. Немецкие передовые посты на западном берегу Мозеля были отброшены за реку, американская артиллерия приступила к тщательной пристрелке. Юго-восточнее Понт-а-Муссона шли бои местного значения, и, по имеющимся данным, противник был занят сосредоточением крупных сил севернее Меца в районе Тионвиля. Мы полагали, что один из ударов американских войск будет нанесен из района Тионвиля, а второе крупное наступление ожидалось нами из района Шато-Сален с главным ударом непосредственно на Саарбрюккен. Задачей этих двух ударов, видимо, являлось овладение крепостью Мец.
287
Там же, р. 564.
Мы не имели разведывательной авиации, но зато располагали хорошей информацией от нашей агентурной разведки и поэтому знали, как у американцев идет подготовка к наступлению [288] . Вновь оправдала себя наша служба радиоперехвата, так как американцы были очень беспечны при переговорах по телефону и радио. Тем не менее, когда 8 ноября началось наступление, войска на переднем крае были захвачены врасплох: погода не благоприятствовала наблюдению, и они не сумели обнаружить последних приготовлений противника.
288
Однако американской разведке удалось ввести нас в заблуждение относительно местонахождения 14-й бронетанковой дивизии. Мы полагали, что эта дивизия находится под Тионвилем, а в действительности ее в то время вообще не было во Франции.
Прошедший 5 ноября проливной дождь размыл все дороги и превратил ручьи и небольшие речушки в полноводные реки. Даже гусеничные машины с трудом могли двигаться; почти все мосты на Мозеле были снесены. 20-й американский корпус должен был наносить удар в районе Меца, а 12-й корпус имел задачу наступать почти на 50-километровом фронте в направлении Саарбрюккена, причем войскам приходилось форсировать реку Сей. Генерал Эдди, командир 12-го корпуса, имел серьезное основание для того, чтобы отложить наступление, но Паттон не желал и слышать об этом. На рассвете 8 ноября при поддержке сокрушительного артиллерийского огня пехота 12-го корпуса перешла в наступление.