Таноя
Шрифт:
А еще все в этом месте было необычным – высокие лавки, на которые садились, не подбирая ног, высокие длинные столы из дерева – в степи такой стол стоил бы целую овцу! Миски из глины простые, без узоров, и все одинаковые, таких в степи не держат почти – в пути побьются. А вот половник, которым ей наливали похлебку – медный. Дорогой!
Еду выдавал мужчина, и Таноя долго удивленно смотрела на то, как ловко он наливает еду другим мужчинам в одинаковой одежде. Вопросов орчанка не задавала – устала, да и мир людей оказался утомительно отличным от родного стойбища. Женщин нет, детей нет, овец нет. Кони плохонькие, и
Между тем рядом с ней на скамью присел тот пожилой человек, который встречал ее у ворот. Одет непривычно, но аккуратно – все шнурки подтянуты, галуны блестят, оружие и пряжки начищены – да и двигается как справный воин.
– Расскажешь, почему со свадьбы сбежала, красавица? – спросил он.
Таноя дернулась, но старик ее удержал:
– Не прыгай, я сам догадался. Расскажешь?
Сонливость слетела, и девушка, осторожно подбирая слова, рассказала о неудачной свадьбе. Правда, про пояс умолчала. Он и сейчас был на ней, прикрытый широким кушаком.
Комендант покачал головой – чувствовалась в рассказе девчонки какая-то неправильность. С чего вдруг взбрыкнула, когда жених снова замуж позвал? С другой стороны, «белые» орки – они особые. Умнее, хитрее, и если напрямую магичить не могут, то обладают острой интуицией. А вот шаманы бывают только из «черных» орков – это другой талант.
– Так куда ты ехала? – спросил полковник.
– Бабуля Эгев сказала в город ехать, – неосознанно выдвинув клыки, сказала орчанка. – Там всех много, затеряться легко. Клановые в город не поедут, а изгоям я неинтересна. Да еще, говорят, люди наказывают за любое убийство.
– Так и есть, – покачал головой комендант, – только что ты в городе делать будешь? Что умеешь?
– Овец доить, сыр варить, кожи мять, – перечислила Таноя.
Офицер головой покачал:
– Возьмут тебя в лучшем случае в помощники к кожемяке какому или на сыроварню. Будешь работать за кусок хлеба и сыр. Это ты могла и дома делать. Может, не поздно еще вернуться?
Съежившаяся от жестоких слов девчонка сложила руки на животе, обнимая себя, чтобы казаться меньше, и вдруг выпрямилась! Плечи сами собой развернулись, голова поднялась, и она усталым голосом сказала:
– Вернуться я не могу. Первый же соплеменник меня убьет. Или того хуже – натешится и убьет. Варить всю жизнь сыр или кожи мять скучно, но я еще молода и могу научиться чему-то новому.
– Мысль правильная, – задумчиво сказал полковник. Потом прищурился и спросил: – С оружием управляться умеешь?
– Смотря с каким, – пожала плечами девчонка. – Из лука стреляю хорошо, аркан кидаю добро, мечом не машу, копьем тоже не умею. Разве что плетью научилась слегка…
Полковник неплохо знал, что и как умеют степняки, поэтому покивал одобрительно:
– Зайца на скаку плетью возьмешь?
– Возьму, – поразмыслив, ответила орчанка.
– Тогда слушай меня, барышня. Тебе не в мелкий город надо, а в крупный, туда, где аристократы есть. Я сам в столице уже много лет не бывал, но родня иногда пишет, удивляет. Говорят, среди знатных дам мода пошла на телохранительниц!
Орчанка непонятливо хлопнула на человека узкими темными глазами.
– Охранниц они ищут. Таких, чтобы рядом стояли с грозным видом. Ну, может, от карманников защищали еще. Я в этом деле не особо разбираюсь, но знаю, что в больших торговых городах есть специальные школы… Э, да ты спишь совсем! Иди уже спать, завтра потолкуем!
Глава 7
Вымотанная долгой дорогой Таноя уснула быстро. Последней ее мыслью было – что же за пояс удивительный подарила ей бабуля Эгев?
Сон сгустился, как утренний туман – незаметно. Подполз, шурша погремушками шаманов, отдаваясь в голове далеким рокотом праздничных бубнов. Перед орчанкой развернулась степь, пленяя запахом полыни и дымом костров. А где-то рядом, словно за плечом, завел свой мерный речитатив акын.
Надо сказать, что настоящие певцы степей не просто рассказывают легенду о стародавних временах – они вызывают духов, живших в то время, и говорят лишь то, что им показывают духи. Поэтому, начав однажды историю, акын должен ее завершить, иначе духи прогневаются, не уйдут в мир мертвых и будут носиться по земле, мучая нерадивого певца и его близких. Поэтому в степи очень уважают акынов, берегут и очень сочувствуют их близким – ведь пока акын станет настоящим певцом степей, духи успевают изрядно потрепать и его, и его родню.
Спит Таноя и слушает во сне акына, а перед глазами ее разворачивается история: висят в небе над степью звезды – ударил певец степи по струнам своего бздына, и приблизились звезды. Огромными стали! Еще раз ударил – вместо звезд шары огромные повисли в черноте. Третий удар – и видно стало, что между шарами теми нити тянутся, да не простые нити, а словно дороги. Ходят по тем дорогам и боги, и люди, и великие герои, и страшные чудовища. Орки вот редко ходят – не любят орки звездных дорог.
В сплетении нитей и шаров стоит юрта – большая! А в ней горит очаг. Стоит у очага шкатулка, полная драгоценных самоцветов. И на каждом самоцвете надпись есть. Подойдет к шкатулке бог, возьмет самоцвет да сунет идущему по звездной дороге, и станет тот орк самым быстрым или самым метким, а то еще какой талант получит, который поможет ему чудовище одолеть, или стадо огромное собрать, или первую красавицу в жены заполучить!
Так оно все и шло – завел акын мелодию, которая показывала Таное, как пролетали мимо года, весну сменяло лето, а за летом приходила осень, затем зима, и снова зеленая трава пробивалась через тонкий лед. А потом…
Играли у очага богов дети и опрокинули шкатулку с камнями! Разлетелись камни по мирам сами собой, без воли богов! Подобрали их самые разные существа – кто в корону кристалл вставил, кто в рукоять меча, кто вот в пояс.
Но камни волшебные непросты сами по себе – не каждому существу служить готовы. Им нужны сильные духом, способные проложить новый путь или открыть давно забытый. Камни начали искать себе тех, кто сможет поделиться с необычным самоцветом силой не тела, но духа! Иногда камни попадали в руки ветхих стариков и дарили им вторую молодость. Иногда ярким кристаллом играл ребенок и вырастал в удивительного мага, ученого или правителя – большое значение имела руна, вырезанная на камне.
«Власть», «сила», «знания», «доброе сердце», «решимость» – кристаллы крутились перед лицом Танои, пока она не увидела знакомый сиреневый камень. На нем было вырезано «решительность», и орчанка склонила голову – именно решительности ей не хватало. Еще в детские годы случались ситуации, когда ее бранили и даже наказывали, потому что не хватало решимости обличить лжеца, указать вора или отказаться от новых дел. Теперь же… Во сне Таноя положила ладонь на пояс и пообещала себе справиться со всем, что ждет ее впереди, и достичь лучшей жизни. Не такой, как в стойбище!