Тантрический квест: встреча с абсолютной любовью. Даосские секреты любовного искусства
Шрифт:
Дэви сделала долгую паузу. Она смотрела на меня так, словно ее слова постепенно проникали в мое сознание. Она говорила медленно, тихим голосом, как рассказывают сказку ребенку. Я посмотрел на нее и вдруг понял, что меня привел сюда очень длинный путь. Я вспомнил образ бритвы, который она использовала, и спросил себя, хватит ли у меня смелости следовать этому учению. Я не мог себе представить, как она могла бы вызвать во мне реакцию сомнения, неприятия и ненависти, которую она предсказывала. Я вдруг подумал о Калу Ринпоче, который дарил мне свои учения, не подвергая меня ужасным испытаниям. Это правда, что западные люди часто нетерпеливы в своих поисках и что Калу Ринпоче научил меня терпению. Я видел, как многие западные люди приезжали и, проведя три или четыре дня в монастыре, отправлялись на поиски учений, требующих меньшего времени для овладения ими. Дэви снова заговорила тем же спокойным голосом:
– В тантризме, по сути, нет ни храма, ни Бога, ни догм, ни убеждений. Существует только огромная пуповина, которая объединяет каждое существо и каждый предмет в божественном. Пережить пробуждение – значит увидеть это во всей полноте, хотя бы на секунду. Пережить великое пробуждение – значит постоянно развиваться в этом едином бесконечном пространстве, с которым связано сознание, когда Шива и Бхайрави становятся единым целым, когда экстаз их союза заполняет сознание, открытое так широко, что оно уже не может сказать: «Я – сознание, я безгранично, я – божественное в своей полноте».
Сознание – это место поклонения. Сознание – это священный текст. Сознание – это путь. Сознание – это место жертвоприношения. Сознание – это огонь. Сознание – это место ритуального единения. Сознание – это место самадхи. Сознание – это пробуждение. Сознание – это обитель богов. Сознание – это время. Сознание – это пространство. Сознание – это кувшин, сосуд, из которого вытекает божественное.
А что делает поклоняющийся? Он очищает храм. Как? Попросив всех, кто вечно сидел там, уйти, чтобы он мог подмести, омыть свежей водой, взятой из реки, камни, разбросать лепестки роз. Очень быстро поклоняющийся начинает обращать внимание на тех, кто сидит в его сознании и отказывается покидать этот храм. Почему они это делают? Потому что, как и мы, они боятся. Именно из-за страха сознание остается захламленным. Это не маленькие страхи, которые легко определить, не боязнь чего-то конкретного. Это большой главенствующий страх, на основании которого мы строим все наши мечты и который однажды парализует нас и разрушает то, что мы так старательно строили.
Наступает день действовать. Ты очищаешься, купаясь в священной реке. Ты чувствуешь себя живым и полным решимости. Ты приносишь чистую воду, берешь метлу, собираешь корзину лепестков роз и входишь в храм сознания. Это и есть медитация: войти свежим, с живым и открытым разумом в храм сознания. Ты видишь всех, сидящих в твоем сознании, неподвижных, приросших к земле, окаменевших. Они были там так долго. Они так сильно любили тебя, дали тебе так много, так много берегли тебя. С самого детства их голоса направляли тебя. Даже сейчас, в этот момент, когда они смотрят, как ты входишь, готовые очиститься, посвежеть и благоухать, они говорят с тобой, и ты слушаешь: «Послушай, вот что мы о тебе думаем. С самого детства мы пытались уберечь тебя от опасности, предупредить о жизненных ловушках. Мы наказываем тебя, когда ты совершаешь ошибку, но когда ты слушаешься нас, когда ты хороший мальчик, мы вознаграждаем тебя, мы хвалим тебя, благодаря нам у тебя все не так уж плохо. Так вот, не прогоняй нас. Продолжай слушать наши голоса, следуя нашим советам. Мы хотим только лучшего для тебя. Свобода? Это хаос. Слушай нас внимательно, следуй тому, что мы тебе покажем, и все будет хорошо».
Но сейчас ты знаешь, что слишком много слушал этих серых людей, что они здесь только для того, чтобы не дать тебе разбросать лепестки роз и омыть сознание чистой водой. Что все идет не так хорошо. В тебе столкнулись два страха. Как будто они оказались нос к носу в темном лесу, полном скрипа и треска и других пугающих звуков. Один страх говорит себе: «Будем надеяться, что он не сделает ничего, чтобы изгнать нас из храма!» Другой страх говорит себе: «Будем надеяться, что они не встанут, чтобы выйти! Что станет со мной без них!» И вот так, день за днем, человек идет на компромисс с сознанием, выслушивает упреки и получает поддержку, подчиняется и становится тем, для кого серость приемлема. Все общество обожает монохромный серый цвет. Серый – самый распространенный цвет. Есть миллионы его разновидностей. Серый – идеальный цвет для социальной маскировки. Именно благодаря серому цвету нам удается существовать в обществе, растворяться в огромном котле страданий и повседневного насилия.
Дэви чувствовала, что это страдание, это «повседневное» насилие вызывало во мне сильные чувства. Она замолчала и испытующе посмотрела на меня. Позволяя размотаться клубку моих мыслей, она, казалось, касалась каждой петли. Мне показалось, что она прислушивалась к моему молчанию. Эти страдания и насилие были причиной моего пребывания здесь. Я хотел попытаться положить им конец, не перекладывая ответственность на других, не желая, чтобы другие перестали быть жестокими. Дэви заставила меня осознать мою собственную ответственность. Какая часть моего сознания связывала меня со страданием и насилием? Как я сам был машиной разрушения? Каким образом тело, это огромное поле битвы клеток, было прообразом мира? Как мне заняться практикой, которая могла бы изменить мир начиная с единственной непосредственно доступной вещи: моего собственного осознания реальности? Дэви начала отвечать мне:
– В тантризме по сути есть только один цвет: красный. Цвет живого сердца, цвет крови, цвет огня, цвет роз и языка, цвет раскрытой вульвы, цвет эрегированного пениса, цвет солнца, которое согревает отшельников, цвет круга огня, который нужно пересечь, чтобы достичь осознания. Имя Шива происходит от корня Shiv, что на тамильском языке означает «красный».
Сначала тантрист побеждает этот страх. Он испускает громкий крик, крик возрождения, и изгоняет всех этих маленьких серых человечков из сознания. Это очень трудно. Требуется много мужества, чтобы разбрызгать свежую воду и рассыпать лепестки роз на голые камни храма. Есть только одно желание: бежать за серыми людишками и смиренно просить их вернуться. Кроме того, долгое время они ждут снаружи храма. Они остаются в пределах слышимости. Они ждут, когда мы проявим слабость.
В течение нескольких секунд ты чувствуешь себя очень одиноким, покинутым всеми. Это пространство слишком большое и слишком пустое. Ты дрожишь. Тебе трудно выбросить все, что оставили маленькие серые человечки, и как бы занять их территорию. Тебе трудно найти воду, чтобы омыть камни. Но как только ты вымоешь их, как только ты разбросаешь лепестки, ты почувствуешь великую свежесть – божественное, ароматное, полностью открытое пространство. Это твое собственное пустое сознание.
Затем наступает самый трудный момент, гораздо более трудный, чем даже отказ от своего страха. Когда храм пуст и сияет так, что в нем мерцает свет, его наполняют песни птиц и ароматы, а лунные лучи делают его еще более просторным, мы радуемся своей мудрости и дальновидности и говорим себе: «Теперь это место абсолютно чисто. Это идеальное место для хранения возвышенных учений, к которым я получил доступ. В этом храме я буду хранить самые ценные плоды мудрости, чтобы питать свое сознание».
Поначалу ты прекрасно себя чувствуешь. Ты знакомишься с великими и прекрасными идеями, чистым идеалом, блестящими учениями. Кажется, вся Вселенная рада принять участие в реализации твоего плана. Мало-помалу ты создаешь очень красивую теорию мира и совершенствуешь свои знания. Однако все постепенно и незаметно меняется. Сначала ты этого не замечаешь. Ты цепляешься за мысль о том, что в храме есть только возвышенное; тем не менее ты уже не чувствуешь себя там совершенно спокойно, особенно потому, что ты хочешь видеть, как другие принимают эту истину, полученную дорогой ценой. Ты уже начинаешь применять насилие по отношению к другим и к себе.
Однажды ночью, когда ты спишь, тебе кажется, что ты слышишь голос, потом два, потом десятки голосов, а утром, когда ты просыпаешься, ты видишь, что все маленькие серые человечки вернулись в храм. Ты слушаешь их шепот, сначала тихий, потом все более и более назойливый. Для того чтобы проникнуть в храм, они пытались найти возможность присоединиться к идеям и убеждениям, которые ты пустил в пустой храм.
Я чувствовал себя обезоруженным способностью Дэви возвращать мне мою собственную ответственность, ее манерой «обучения по спирали», при которой все мои вопросы находят ответы.