Таня, Рита и Рыжик, или Повесть о рыжем котенке
Шрифт:
– Но игрушки тоже предмет любви для детей,– захотела поспорить Людмила Петровна.
– Там совсем другая любовь. Там любовь пустая, мёртвая, искусственная. Одно дело живой котёнок, совсем другое – плюшевый.
Таня пила чай и краешком уха прислушивалась к разговору отца и матери. Она не очень-то вникала в смысл их беседы. К тому же не всё понимала. Ей не ясно, например, что такое любовь пустая и что такое любовь искусственная и мёртвая. Девочка думала о котёнке. Ей очень хотелось, чтобы Рита получила добро от своей мамы относительно возвращения Рыжика в квартиру. Тогда ему будет хорошо. Но это только благие мысли, желания. Мак всё обойдётся на деле – предсказать невозможно.
– Пап, мама Риты разрешит взять Рыжика в квартиру?– спросила девочка.– Как ты думаешь?
– Не
– Тогда уговори свою подружку, чтобы она разрешила тебе взять котёнка к себе домой,– посоветовала Людмила Петровна.– У нас ему будет очень хорошо.
– Я ещё поговорю с ней.
– Убеди подружку, что надо поступить именно так, а не иначе!– эмоционально высказался Игорь Андреевич,– Что это единственный выход сделать котёнку понятное. Но я думаю, что котёнку будет неплохо и в подъезде.
– Нет, папа, лучше взять Рыжика домой!– не соглашалась Рита с отцом.
– Договаривайся с подружкой,– сказал отец.
Таня ещё недолго посидела с родителями и ушла в свою комнату.
– Чем сейчас будешь заниматься?– спросила у неё Людмила Петровна.
– На улицу пойду, пока не поздно.
– К Рыжику?– улыбнулась мама.
– Да.
– Я так и знала. Отнеси ему что-нибудь поесть.
– Он сейчас не хочет кушать. Я его накормила. Рита тоже приносила ему еду.
– Одним словом, Рыжик живёт припеваючи,– пошутил Игорь Андреевич.– Как в доме отдыха.
Когда Таня вышла из комнаты, Игорь Андреевич продолжил разговор о Рыжике и вообще о животных с женой. Любил он говорить о природе. И разговор этот затевал не ради шутки, не от нечего делать или ради приятного, беззаботного времяпрепровождения. Как биолог, как любитель природы и ревностный ценитель её красоты, он придавал серьёзное значение играм, забавам детей с домашними животными. С собаками, кошками, как самыми распространёнными и привычными обитателями наших тихих квартир – прежде всего. Сказывался дух его гуманной профессии. Людмила Петровна, как правило, не вникала в такие вопросы. Но ей, как и дочери, было жалко Рыжика.
– Мне тоже, как и девчонкам, жалко котёнка,– сказала она.– Не мешало бы взять его домой.
– Что поделаешь?– развёл Игорь Андреевич обеими руками.– Рита не разрешает. Нельзя идти против воли ребёнка. Это закон.
– Рита могла бы приходить к нам и вместе с Таней ухаживать за Рыжиком. Это же прекрасно!
– Ты права,– согласился Игорь Андреевич с женой.– Кошка это природа. И любовь к природе – великое дело. Без такого чувства и природе человек на всю жизнь остаётся чёрствым, жадным эгоистом. Почему сейчас в людях так много жестокости, коварства, хамства, ненависти?
– Почему? Ты знаешь?– заинтересовалась Людмила Петровна.
– Знаю!– уверенно сказал Игорь Андреевич.
– Тогда скажи.
– Потому что современная цивилизация оторвала человека от природы, закружила, закрутила его в бесконечном хаосе, кошмаре житейских страстей и страстишек, всевозможных неурядиц, трагедий, швырнула в бездонную пропасть промышленной и научно-технической революции. И сделала его заклятым врагом природы, а саму природу – врагом человека, заложником природных катаклизмов. Вот в чём вся трагедия нашей цивилизации, трагедия нашей жизни. Только сейчас люди стали немножко прозревать и смутно догадываться, представлять, что означает природа для общества и для отдельного человека. И не только с материальной стороны, но главным образом – со стороны духовной. Только прозревать начали, но природу всё равно не понимаем. Поэтому не ценим её красоты. Не бережём её. А ведь она хрупка, как этот Рыжик. Она бессильна, беззащитна перед человеческим варварством, жестокостью. Человек отделён от природы высокой каменной стеной. И по этой причине хиреет физически и духовно. Что такое оторванный от природы человек?– расфилософствовался Игорь Андреевич.– Это ребёнок, насильственно отнятый от материнской груди, от материнского молока в тот самый момент, когда он захотел сильно есть. Поэтому люди слабеют, вянут на корню, становятся дистрофиками, деградируют во всех отношениях. Разве этого не видно на современном поколении? Но человек рано или поздно должен вернуться в нежные и сильные объятия природы. И я в этом убеждён, иначе всему роду человеческому – труба самая настоящая.
– Не думаешь ли ты,– с иронической усмешкой заметила Людмила Петровна,– что люди должны прийти к природе только лишь через любовь к собакам и кошкам? Я твою теорию знаю.
– Что касается собак и кошек,– уловил Игорь Андреевич юмор жены,– то для детей они престо незаменимы. Да и для взрослых тоже. Дети, которые с любовью ухаживают за кошечками и собачками, в большинстве случаев вырастают добрыми, отзывчивыми, со склонностями не к насилию и варварству, а, прежде всего, к добру и милосердию. У них совсем иная душа, чем у тех детей, которые с детства приучены щипать, бить братьев наших меньших. Кошка, собака – это природа, да ещё какая,– сказал Игорь Андреевич и обратил внимание на Марусю, которая пришла на кухню чем-нибудь полакомиться.
– Вот и природа явилась к нам,– засмеялась Людмила Петровна.– На вспоминку лёгкая.
– Маруся, иди сюда,– позвал Игорь Андреевич кошку. Когда она подошла к нему, виляя пушистым хвостом, погладил её по лбу и по холке.
Маруся, почувствовав желанную ласку, присела рядом с хозяином и вытаращила на него свои желтовато-зеленоватые глаза. Игорь Андреевич поднялся со стула, зашторил окно, сел на прежнее место.
– Зачем ты окно зашторил?– спросила Людмила Петровна.– Ещё не темно. Свет рано включать.
– Чтобы сделать на кухне полумрак.
– Зачем он тебе?– удивлялась супруга.
– Сейчас поймёшь. Маруся сейчас покажет способности, которыми наградила её природа.
Игорь Андреевич мягко поводил кончиком указательного пальца по сиденью стула с противоположной от кошки стороны. Чтобы она сразу не догадалась, откуда слышен шуршащий звук. Услышав тихий шелест, Маруся отвела взгляд от хозяина, навострила уши, слегка заволновалась, затем пригнула голову и, притаившись, напряжённо и выжидательно прицелилась неподвижными глазами в то место, откуда доносились растревожившие её тихие звуки. Затем мягко, беззвучно присела на все четыре ноги, плотно прижалась к полу и, импульсивно поигрывая мышцами задних и передних ног, пружинисто затряслась, завибрировала всем телом, приготовившись к решительному прыжку. Она выжидала нужный момент. Вытянув шею и пригнув голову до самого пола, она с жадностью улавливала каждый шорох, едва различимый в кухонной тишине. В таинственном полумраке хищно мерцали её зрачки, вспыхнувшие зелёным пламенем. Маруся была готова приступить к тому делу, которое определила для неё природа. Игорь Андреевич перестал водить пальцем по краю стула, выждал несколько мгновений. Потом снова начал потихоньку шуршать. И в этот момент Маруся свершила то, к чему приготовилась. С дикой, изящной ловкостью она прыгнула под стул, на котором сидел Игорь Андреевич, и её передние лапы с выпушенными когтями моментально очутились как раз на том месте, где находился указательный палец Игоря Андреевича. Он едва успел убрать руку. Не обнаружив для себя ничего хорошего, Маруся успокоилась, утихомирилась, её хищный пыл охладел, и она приняла обычный миролюбиво-домашний вид. Выйдя из-под стула, спокойно направилась в угол, подошла к блюдечку, где для неё была приготовлена сметана.
– Что ты хотел этим показать?– спросила Людмила Петровна.
– Ты разве ничего не поняла?
– А тут и понимать нечего. Кошка подумала, что где-то на кухне появилась мышка, и ей захотелось её сцапать.
– Правильно ты говоришь! Всё верно. Маруся захотела сцапать мышку, хотя замечу, что она не голодная и ни разу в своей жизни не видела и не нюхала эту мышку. Но инстинкт у неё не заглох, не исчез бесследно. Почему так получилось? В природе всё устроено очень интересно. Природа отвела кошке только одну самую главную задачу – ловить мышей и что-либо ещё маленькое. Эта задача намертво закодирована в генах. Даже самые отличные домашние условия не в силах заглушить кошачий инстинкт. Он может проявиться в любую минуту. Но если бы я не зашторил окно, то инстинкт мог бы и не проявиться. Мог бы не сработать. Знаешь, почему?