Тарантул

Жонке Тьерри

Потом вы прогуливались по улицам городка. В воротах ты снова ее поцеловал. Теперь было лучше, она уже немного научилась. Ты запустил ей руку под платье, стал ласкать ее ногу, добрался до трусиков. Ей это явно понравилось, но она все-таки оттолкнула тебя. Она боялась, что если будет отсутствовать долго, то отец станет ее ругать. Ты не настаивал. Вы вернулись обратно на площадь. Ее отец как раз вышел из гостиницы и разыскивал дочь. Он увидел вас обоих, ты отвернулся и поспешил укрыться от его глаз.

Стоя на приличном расстоянии,

ты видел, как они о чем-то спорят. Похоже, поначалу он был сердит, но потом рассмеялся, снова отправился в гостиницу. Вивиана вернулась к тебе. Ее отец разрешил ей еще немного погулять.

Вы танцевали. Она прижималась к тебе. В сгустившихся сумерках ты ласкал ее грудь. Через час она захотела вернуться к отцу. Ты незаметно подал знак Алексу, который стоял, опершись на стойку бара у танцевальной площадки, с бутылкой пива в руке. Ты сказал Вивиане, что проводишь ее. Держась за руку, вы обошли замок. Смеясь, ты увлек ее в кусты в глубине парка. Тоже смеясь, она упиралась. Ей очень хотелось остаться с тобой.

Вы встали, прислонясь к дереву. Теперь она целовалась уже совсем хорошо. Она позволила тебе чуть-чуть приподнять платье. Внезапно ты схватил ее трусики, стал сдирать их, одновременно зажав ее рот рукой. Алекс мгновенно оказался рядом, он схватил ее за руки, завел их за спину, а ее саму опрокинул на землю. Он крепко держал ее, в то время как ты стоял на коленях между ее ног. Алекс смотрел, как ты это делал.

Потом уже ты держал Вивиану, которая стояла на четвереньках в траве, а Алекс пристраивался сзади. Алекс не удовольствовался тем, что ты уже заставил ее пережить, он хотел большего. Проникая, он причинил ей слишком сильную боль, она отчаянно сопротивлялась, ей даже удалось вырваться. Она кричала. Ты настиг ее, поймав за ногу. Тебе удалось скрутить ее, чтобы не дергалась. Ты хотел дать ей пощечину, но, когда уже собирался это сделать, твоя рука инстинктивно сжалась, и она получила в лицо кулаком. Голову отбросило назад, и Вивиана ударилась затылком о ствол дерева, возле которого вы находились. Она потеряла сознание, тело ее сотрясали конвульсии.

Позже Тарантул рассказал тебе. Когда он услышал крики, оркестр как раз играл «The Man I Love». Он выбежал в парк. Он видел, как ты стоял в траве на коленях, пытаясь схватить Вививану за лодыжку, удержать, чтобы помешать ей кричать.

Что касается Алекса, он не стал дожидаться и сбежал, юркнув в густой подлесок. Вивиана продолжала кричать. Тебе нужно было убираться. Ты кинулся прочь, оставив этого типа позади. Он вышел после обильного ужина, и для тебя не составило особого труда обогнать его. На другом конце деревни, возле мотоцикла, тебя ждал Алекс.

В последующие несколько дней ты испытывал беспокойство. Ее отец видел тебя, в первый раз у буфетной стойки, потом на поляне в парке гостиницы: прежде чем выбрать, в каком направлении бежать, ты колебался долю секунды…

Но ты был из другой деревни, которая находилась далеко отсюда. Понемногу твоя тревога утихала. На следующей

неделе Мы улетел в Англию, а вернулся только в конце августа. И потом, вам с Алексом было не впервой попадать в переделки.

Тарантул искал долго. Ему был приблизительно известен твой возраст. Он мельком видел лицо… Он не стал давать твое описании полиции. Ты ему был нужен для него лично. Он прочесывал окрестные деревни, постепенно расширяя круг поисков, подстерегал людей на выходе с заводов, из лицеев.

Три месяца спустя он увидел тебя в кафе, что напротив лицея в Мо. Он стал следить за тобой, изучил привычки и однажды сентябрьским вечером подстерег тебя в лесу.

О существовании Алекса он даже не знал, не мог знать… Вот почему он, задыхаясь, лежит сейчас перед тобой, в полной твоей власти.

Ришар был оглушен. Ева стояла на коленях, направив на него кольт, руки были напряжены, белый от напряжения указательный палец лежал на курке. Глухим, бесцветным голосом она бормотала:

— Я убью тебя.

— Ева, я не знал… Это несправедливо.

Она была потрясена этим нелепым упреком и немного ослабила внимание. Ришар не упустил этого момента. Резко выбросив вперед ногу, он ударил по предплечью женщины, которая с криком выпустила из рук оружие. Он прыгнул на нее, схватил кольт, бросился в помещение, в котором был привязан Алекс. Не раздумывая, он выстрелил два раза. Алекс обвис на своих цепях, пули угодили в шею и в сердце.

Затем Ришар вернулся в коридор, склонился над Евой, помог ей подняться, сам встал на колени и протянул ей кольт.

Пошатываясь, она все-таки старалась держаться прямо, стояла, тяжело дыша, раздвинув ноги, приблизив дуло прямо к виску Лафарга.

Он смотрел на нее, не мигая, не позволяя, чтобы в его глазах отражались какие-то чувства, словно хотел сохранить нейтралитет, который позволил бы Еве отрешиться от всякой жалости. Он вновь желал сделаться прежним Тарантулом, с его холодными, непроницаемыми глазами.

Ева смотрела на него, обмякшего, уничтоженного. Она выронила кольт.

Она поднялась на первый этаж, выбежала в парк, задыхаясь, остановилась перед решетчатыми входными воротами. Стояла очень хорошая погода, в синей воде бассейна плясали яркие отблески.

Отдышавшись, Ева вернулась назад, вошла в дом, поднялась на второй этаж. Она вошла в свою комнату, присела на кровать. Рядом стоял мольберт, прикрытый куском ткани. Она сорвала его, долго смотрела на непристойную картинку — Ришар-травести, с испитой физиономией, морщинистой кожей, Ришар в образе старой проститутки.

Она медленно спустилась в подвал. Тело Алекса по-прежнему висело на цепях. На бетоне расплывалось большое кровавое пятно. Она приподняла голову Алекса, на мгновение задержала взгляд на его мертвых глазах, затем вышла из тюрьмы.

Ришар все еще сидел в коридоре, вытянув руки вдоль тела, ноги согнуты в коленях. Верхняя губа слегка подрагивала. Она села возле него и взяла за руку. Опустила голову ему на плечо.

Понизив голос, словно кто-нибудь мог ее услышать, выдохнула:

— Пойдем… нельзя оставлять труп здесь…