Тарас Шевченко

Хинкулов Леонид Федорович

Так как Раим удален от устья Сыр-Дарьи, у самого моря, на острове Кос-Арал. был создан пост; здесь были сооружены казармы и постоянно находились пятьдесят человек команды из числа солдат Раимского укрепления. Верстах в пяти от устья помещалась рыболовная ватага, состоящая из двух десятков рыбаков, кормщиков и приказчиков.

«Кос-Арал» означает по-русски «прибавляющийся остров», и он в самом деле из года в год расширяется, сливаясь постепенно с обмелевшим и заросшим камышом и кугой полуостровом и близлежащими островами.

Пост Кос-Арал обыкновенно пополнялся из числа больных цингой раимских солдат, считалось, что морские купания благотворно действуют на цинготных, а цинга — из-за отсутствия свежих овощей и вообще плохого снабжения

продуктами питания — приобретала в гарнизоне на Арале иногда прямо характер эпидемии.

Рыбаки имели в своем распоряжении шхуну «Михаил» и несколько кочевых лодок, на которых они отважно пускались в открытое море. Рыбу (осетров, сомов) на месте засаливали, так же как и икру; затем раз в год соленую рыбу, икру, клей отправляли с очередным транспортом в Оренбург.

— Кос-аральские рыбаки, — рассказывает Макшеев, — прибывшие сюда из приволжских губерний, не унывали в неприютной чужой и дальней стороне

Шевченко часто бывал и на Кос-Арале и в рыболовной ватаге, подолгу беседовал с разношерстным и разнохарактерным людом. Сохранились рисунки (акварели, сепии), выполненные им еще до плавания по Аральскому морю: «Раимское укрепление», «Сооружение шхун».

Из более крупных поэтических вещей Шевченко, навеянных походом и новыми встречами на Аральском море, можно назвать поэмы «Варнак» и «Дочь ктитора»; эти произведения, несомненно, подсказаны слышанными здесь, в Оренбургском крае, историями о ссыльных, каторжниках — «несчастных», как их называет народ..

Наконец сборка шхуны «Константин» была закончена, и шхуна спущена на воду; отплытие назначено на 25 июля Между тем накануне пришла почта из Оренбурга с печальным известием в городе свирепствовала опустошительная эпидемия холеры, на протяжении каких-нибудь десяти дней из одиннадцати тысяч населения города умерло около трех тысяч человек, то есть свыше четверти всех жителей Оренбурга.

Сообщением о холере навеяно стихотворение Шевченко «Чума»

Чума с лопатою ходила Да все могилы рыла, рыла

Поэт с такой убедительностью изображает эту мрачную работу чумы — среди весны, расцветающих садов и жаждущих жизни и счастья людей, — что невольно напрашивается сопоставление этой античеловеческой работы с беспощадным, уродующим и убивающим человека деспотическим строем

Шевченко рисует поход чумы совершенно теми же чертами, какими обыкновенно изображается у него крепостничество:

А люди бедные в селе, Как всполошенные ягнята, Позаперлись с испуга в хатах И мрут. На улицах волы Ревут без корма, в огороде. Пасутся кони, не выходит Никто загнать их, корму дать. И трубам горестно без дыма, За огородами, за тыном Могилы черные растут. Село Навек замолкло, онемело. И все крапивой поросло

А вот в это же время, тоже на Аральском море, Шевченко вспоминает свое родное село на Украине («И вырос я в краю чужом»)

Недавно как-то довелось Заехать мне на Украину, В то благодатное село, Где мать качала, пеленала Меня, младенца. …Как неприглядно Все в благодатном том селе! Земли чернее, по земле Блуждают люди; оголились Сады зеленые; в пыли Погнили

хаты, покосились; Пруды травою заросли Село как будто погорело, Как будто люди одурели, Без слов на барщину идут И за собой детей ведут!

И чума настоящая и чума помещичьих крепостнических порядков ведет к опустошению, к поруганию и гибели всего живого; здесь, однако, разница в том, что эпидемия что-нибудь да пощадит, а бесчеловечный эксплуататорский строй не минует ничего, никого:

И не одно лишь то село, — Везде на славной Украине Лихое панство запрягло Людей в ярмо…

Тоскуя по своей родине, поэт все же восклицает:

И очень тяжко, страх как тяжко В пустыне этой пропадать! Еще трудней на Украине Все видеть, плакать и молчать!

XIII. АРАЛЬСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Еще в конце XVII века на западноевропейских географических картах реки Аму-Дарья и Сыр-Дарья изображались впадающими в Каспийское море: о существовании Аральского моря ученым Западной Европы ничего не было известно.

Русские давно знали об Аральском море и называли его в давние времена «Синим морем». Название «Аральского», или «Хивинского», море получило при Петре І. Однако на карту вплоть до середины XIX века оно положено было лишь по частичным описаниям (Бековича, Муравина, Берга) и так называемым «опросным данным». Ни островов, ни глубин, ни точной береговой линии моря никто до экспедиции Бутакова не знал.

Поэтому описное плавание по Аральскому морю шхун «Константин» и «Николай» ¹⁰ имело первостепенное научное значение.

25 июля оба судна снялись с якоря в Раиме и начали продвигаться к устью Сыр-Дарьи. Первая запись в тщательно веденных Бутаковым «Дневных записках плавания по Аральскому морю в 1848–1849 годах» гласит:

«В семь часов вечера снялся от Раимской пристани со шхунами «Константин» и «Николай», подняв свой брейд-вымпел на первой. Отсалютовав крепости семью выстрелами, на что получил ответ равным числом, начал спускаться вниз по течению Сыр-Дарьи. Провизия (на три месяца) была погружена на шхуне «Николай», а равно и все тяжести».

Макшеев также вел дневник плавания. В его письме к Момбелли сохранились подробные выдержки из этого дневника. Во многом он перекликается с «Дневными записками» Бутакова. Но во многом — для нас в самом главном — петрашевец Макшеев сумел сделать наблюдения социального порядка несравненно более глубокие, чем Бутаков ¹¹.

— Мы снялись с якоря от Раимской пристани, — рассказывает Макшеев своему другу и единомышленнику, — 25 июля, в 8 часов вечера… Плавание по реке было сопряжено с большими хлопотами. Шхуна то припирала к берегам, то устремлялась в боковые прореки (рукава), то становилась на мель, так что мы прибыли к Кос-Аралу, наносному острову, прикрывающему Сыр-Дарью, не прежде как через два дня. По берегам реки кочует довольно много киргизов, особенно зимою. Нищета их выше всякого описания. Мужчины и женщины едва прикрываются лохмотьями, а мальчики лет двенадцати ходят совершенно нагие. Жилищами им служат и зимою и летом шалаши из камыша Скота почти не имеют, средства их для хлебопашества и рыболовства слишком скудны. Хлеб здесь не родится без полива; единственным земледельческим орудием служит мотыга… Сообщение через Сыр-Дарью производится посредством салов, или лодок, сделанных из камыша…