Таронн: безумец
Шрифт:
Когда уезжал отец Марвила, Тэррин каждый вечер приходила к нему. Со временем это выработалось в привычку. Марвил лежал на кровати, накрывшись с головой, и ждал Тэррин. Она приходила, молча, разводила огонь в камине и так же молча, садилась в кресло и смотрела на жаркое пламя. Марвил глядя на неё, засыпал. Тэррин же уходила домой только тогда, когда гасла последняя искорка. Потом она вставала, подходила к Марвилу, поправляла на нём одеяло, целовала в щёку и тихо уходила. Так продолжалось до возвращения отца Марвила и начиналось снова после его отъезда.
Тэррин всегда была у него только вечером, а сейчас впервые
Вот и сейчас она немо сидела в кресле и смотрела на огонь. Только по щеке медленно скатывалась предательская слезинка, чтобы Марвил ничего не заметил, она ближе придвинула лицо к огню, чтобы пламя высушило её слёзы.
“Он любит меня, – думала Тэррин, – я всегда верила в это, хоть он не говорил мне о своей любви. Марвил если бы ты только знал, как я хочу быть с тобой. Я хочу дышать одним воздухом, есть с одной тарелки, жить в одном доме.
Утром приедет Сигур и заберёт его с собой. Он уедет. Он точно уедет, а я останусь здесь одна без тебя. Я не могу без тебя, но как сказать тебе об этом. Я не знаю, как мне быть. Мне даже не с кем посоветоваться. Если я даже всё расскажу своим знакомым, меня просто высмеют. Что я могу сделать? Неужели и я буду также как другие женщины, ожидать своего мужа каждый раз, как он будет уходить на войну и молить богов, чтобы он остался жить, но я не хочу. Не хочу быть как все. Не хочу сидеть дома и реветь у открытого окна. Постоянно выбегать на пыльную дорогу, и всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть в приближающемся путнике своего милого. А если он изберёт карьеру военного? При его стремлении и огромной энергии, он может стать великим воином. Потом он станет капитаном, а впоследствии генералом и будет появляться дома два – три раза в год, как его отец, а я буду сидеть дома одна и воспитывать наших детей, а по ночам реветь лёжа в холодной постели. Я не хочу быть похожей на других. Я не ищу богатства. Я только хочу быть рядом со своим любимым, но кто меня возьмет, разве женщин берут на войну. Представляю, не выносимую тяжесть меча. Я стану посмешищем на весь Тэгоман и позором для Марвила, и буду ему только обузой. Что же мне делать? Как мне быть?”
Эти мысли пронеслись в голове Тэррин за краткий миг. Всё это время она сидела в одном положении – лицом к огню, а потом повернула голову с обсохшим лицом и взглянула на Марвила. Он всё также лежал на боку и пристально рассматривал её, пытаясь увидеть в её лице что-то новое.
– Ты так на меня смотришь, – смущаясь, сказала Тэррин.
– Ты очень красива, я не замечал этого раньше, – тихо произнёс Марвил и улыбнулся.
Она впервые покраснела от услышанных комплементов в свой адрес.
– Что с твоим лицом? Ты покраснела? – Марвил вздохнул, откинул одеяло и встал с кровати. Он подошёл к ней и присел у её ног. – Прости меня, я не хотел тебя обидеть.
– Не надо извиняться. Ты не виноват – это огонь. От жаркого пламени моё лицо раскраснелось, – солгала она, а потом взяла несколько поленьев и положила в затухающее пламя.
Марвил взглянул в её глаза и увидел в них большое любящее сердце. Он ни разу не находился так близко возле её лица, как сейчас. Впервые он смотрел на неё серьезно, пытаясь запечатлеть её нежный образ в своём сердцё на всю жизнь. Марвил изучал дугообразные брови, правильный овал лица и алые губы.
– Что с тобой Марвил? Как будто ты видишь меня впервые! – Тэррин отвернулась и сделала попытку встать.
– Не надо, прошу тебя. Останься в кресле. Я хочу запомнить тебя такой, какая ты сейчас при свете пламени, – голос Марвила был нежен и мягок.
Положив руки на колени, она смотрела на мужественное лицо своего любимого.
Они всматривались друг другу в глаза, ничем не выдавая своих чувств, проносящихся в их сердцах со скоростью бури. Они сидели и хотели продлить этот момент как можно дольше
Марвил сожалел об упущенном времени. Он понял только сейчас, каким он был глупцом. Его счастье всегда находилось возле него, а не где-то там – далеко. Оно всегда было рядом, стоило только протянуть руку и взять его, но теперь он боялся его разрушить. Боялся прикоснуться к только что распустившемуся белому бутону с дивным ароматом. Он сидел, не смея шелохнуться, боясь потерять Тэррин. Марвил думал, если он только двинется, его любимая тотчас исчезнет. Исчезнет как туман, порванный в клочья на утреннем ветру, как снег, исчезающий под пригревающим солнцем.
Тэррин боялась скорого отъезда Марвила. Её душа кричала, а сердце обливалось кровью из-за скорой разлуки. Она боялась потерять его навсегда. Только голубые глаза светились от счастья, пытаясь пренебречь диким криком, звучащим в душе.
Камин давно погас, только несколько угольков ещё светились, пытаясь разгореться вновь. Было темно, но это им не мешало видеть друг друга. Вокруг стояла тишина, и ничто её не нарушало: ни шорох одежды, ни движение рук и ног.
Их любовь была чиста и невинна, как чист и невинен льющийся в окно свет взошедшей круглой луны. Этот свет был так ярок, что освещал всю комнату. Марвил и Тэррин прекрасно видели друг друга.
Первым молчание решил прервать Марвил:
– Тэррин! – шёпотом произнес он её имя. – Тэррин!
– Да Марвил, я слышу тебя.
– Мне нравиться твоё имя. Я хотел бы повторять его бесконечно.
После этих слов обоими вновь овладело неловкое молчание.
Марвил обнял её талию и склонил голову ей на колени. Она же одну руку положила ему на шею, а другой стала гладить ему голову.
Неожиданно юноша поднял голову. Напугав Тэррин резким движением, он остолбенел. На секунду она испугалась, но всего лишь на секунду. Увидев слёзы в его глазах, сердце её воспламенилось огнём любви.
– Тэррин прости меня.
– Но…
– Прошу не перебивай меня. Я прошу прощение за то, что я был свиньёй. Всегда издеваясь над тобой и смеясь, я чуть не растоптал твою любовь ко мне.
Она попыталась перебить его, но он не позволил ей этого.
– Нет, свои упрёки ты выскажешь потом, – он смотрел в её глаза и так же с жаром в голосе продолжил. – Да, я не отказываюсь от своих слов. Я свинья, скотина. Я не представляю, как ты смогла всё это терпеть. Только теперь я это понял. Лёжа на кровати, я смотрел на тебя сидящую в кресле в отсветах пламени из камина.