Тарра. Граница бури
Шрифт:
Два луча — ярко-синий и черный, как уголь или траурный бархат, — прорезали клубящуюся муть. Нечто наверху, испустив высокий скрежещущий визг, распалось тысячей туманных хлопьев, а лучи слились в узкую дрожащую дорожку, ведущую куда-то вверх. В тот же миг моя рука ощутила шершавые доски — калитка вернулась на прежнее место, стало быть, опасность миновала.
Наносить визит хозяевам, закрывающим дверь перед носом тех, кого хотят сожрать, мне не хотелось. Я давно уже забыла, кто я и откуда пришла, но что-то сохранившееся в моей выгоревшей памяти твердило: меня никто нигде не ждет, и возвращаться, в общем-то, некуда и незачем. Пресловутый сад, может, и был подходящим убежищем для девицы, которую я туда загнала, но засыпанная белыми лепестками травка хороша, когда у тебя есть что-то еще. Нельзя же веками бродить средь цветущих дерев и пугать бабочек.
Я еще раз взглянула на мерцающую в воздухе тропу — возможно, когда-нибудь я прокляну тот миг, когда на нее встала, но это только «возможно». Терять мне было нечего, а покоя я не искала никогда.
И я решительно ступила на темную дорожку.
Глава 10
2228 год от В. И. 28-й день месяца Зеркала — 10-й день месяца Волка
Нижняя Арция
Таяна. Гелань
— Ты хорошо помнишь? Огонь был именно синим?
— А то ж, проше дана кардинала! — Зенек с ходу осваивался в любом обществе. Племянник Красотки Гвенды с коронованными особами и высшими клириками вел себе ничуть не почтительнее, чем с войтом родимого Белого Моста, но нового кардинала Таянского и Эландского это не раздражало.
Кортеж его высокопреосвященства с неподобающей для лица такого ранга спешкой продвигался на север, навстречу поднимающей голову осени. Чем ближе к Эланду, тем прохладней становились ночи, а в зеленой листве все чаще мелькали рыжие, алые и золотистые пряди. Менялись и деревья. Буки, каштаны и дубы уступали место кленам и соснам, потом потянулось чернолесье, по обочинам встала отцветшая таволга, а в низинах стали попадаться хмурые ели. Никогда не бывавший в здешних местах Максимилиан с любопытством встречал каждое незнакомое ему растение и в другое время дал бы волю своему любопытству, зная, что когда-нибудь путевые заметки станут книгой.
Еще недавно самый молодой из ныне живущих кардиналов не собирался покидать Кантиску. Он взлетел рано и высоко, но пределом это не считал. Максимилиану не было и сорока, когда он стал кардиналом без территории и членом конклава; подъем на следующую ступень должен был занять лет десять, но это в мирные годы. Верный выбор, и вот они, ключи [70] трех территорий — Эланда, Таяны и Тарски! Правда, эти земли вот-вот заполыхают в пламени малопонятной войны, но даром ничего не дается.
70
Ключ у пояса— знак власти кардинала, главы территории — Церкви суверенного государства.
Сплотив свою паству против узурпатора Годоя и убедив герцога Рене принять корону из рук Церкви, он, Максимилиан Таянский, Эландский и Тарский, войдет в историю как один из самых удачливых политиков и когда-нибудь наследует Феликсу. Когда-нибудь. Сейчас его высокопреосвященство искренне восхищался Архипастырем и если и позволял себе помечтать о Великом посохе, то лишь потому, что был младше Феликса на двенадцать лет.
Само собой, Максимилиана очень занимал адмирал Аррой, про которого он и расспрашивал Зенека. Тот, по-юношески влюбленный в своего господина, взахлеб рассказывал как о том, чему сам был свидетелем, так и о том, что слышал в Таяне и Эланде. Максимилиан мысленно делил рассказы аюданта то на пять, то на десять, и все равно результат впечатлял. Сейчас кардинал в очередной раз пытался понять, что же все-таки произошло во время Божьего Суда и кто спас деревенскую колдунью — либер, адмирал или все-таки Триединый, что казалось наименее вероятным, но отнюдь не невозможным.
— Прошу прощения, ваше высокопреосвященство, — церковные гвардейцы в точности следовали приказу доносить о малейших неожиданностях, — впереди на дороге горная рысь!
— Насколько я помню, они в эти места заходят. Хотя это ведь, кажется, ночные звери?
— Да. И очень осторожные.
— Давайте посмотрим. — Кардинал тронул нарядного рыжего цевца — несмотря на принадлежность к Церкви, Максимилиан был отменным наездником и большим ценителем лошадей. — Зенек, со мной.
На повороте дороги действительно сидела огромная рысь. Зверюга не думала ни пугаться, ни нападать. Более того, в пасти она сжимала какую-то тряпку, которой и затрясла при виде приближающихся всадников. Максимилиан не успел удивиться, как Зенек с радостным воплем: «Проше дана, то ж наш Преданный!» — соскочил с коня и бросился к рыси.
Дикий кот с достоинством коснулся головой чуть ли не обнимавшего его Зенека. Многозначительно обведя глазами кавалькаду, он медленно, то и дело оглядываясь, перешел дорогу и скрылся в зарослях.
— Что это значит, Зенек? — Клирик чувствовал себя растерянным.
— То, проше дана кардинала, наш! Кот то бишь. Дан Роман, ну той, что либер Роман Ясный… Он в Кантиске вашей бывал…
— Что-что? — нетерпеливо перебил Максимилиан.
— То он его принцу Стефану подарил, а потом, как принца убили, так он удрал как-то. Дан Максимилиан, хиба вы ж не видите? Он нас кличет! Мабуть, не сам он… Я гляну!
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, Зенек юркнул в кусты вслед за рысью. Следом Максимилиан отправил троих гвардейцев. Больше он ничего не мог — только ждать, к счастью, недолго. Среди темной зелени засверкала белобрысая голова.
— То Шандер, проше дана!!! — проорал фронтерец. — То бишь граф Гардани! Живой! Он тут, я его нашел!
Шандер полулежал на земле, опираясь на поросший ярко-зеленым мхом пень. При виде человека в малахитовых кардинальских одеяниях он предпринял неудачную попытку подняться, каковую Максимилиан и пресек, опустившись рядом с больным на колени. Зенек, сделав над собой усилие, отошел в сторону, где, скрестив руки на груди, стоял высокий воин с непроницаемым, неимоверно чужим лицом. Все еще находясь под впечатлением от увиденного, аюдант герцога Рене протянул гоблину руку:
— Клянуся, что всегда приду на помощь тебе, как ты помог другу моего господаря.
На неподвижном темном лице что-то дрогнуло, и пришелец отозвался низким голосом:
— В груди этого человека настоящее сердце. Я рад, что помог ему. Твой господин — эльф Рамиэрль или герцог Аррой?
— Адмирал Рене Аррой, проше дана…
— Я поклялся довести Шандера туда, где он найдет помощь. Я возвращаюсь. — Уррик мягко повернулся и исчез в лесу. Один из гвардейцев, спохватившись, поднял пистоль, но Зенек схватил вояку за руку: