Тарра. Граница бури
Шрифт:
В гибель «Созвездия» долго не верили, потом стали поговаривать, что судьбе надоело сносить выходки нечестивца, не раз и не два переступавшего Запретную черту [11] , но капитан вернулся в свою Идакону. Один. Ему не было и тридцати, и он почти не изменился, только темно-каштановые волосы стали белоснежными.
Суеверные моряки с ужасом вылупились на воскресшего, затем выпили за его счет и за его удачу, а потом… вышли с ним в море на новом корабле, которому Аррой дал прежнее название. Поход оказался удачным, маринеры добыли немало бесценного черного жемчуга и перьев каких-то невозможных сиреневых птиц, за которые арцийские франты заложили бы душу если не Проклятому, то ростовщику, а Счастливчик вновь поднял паруса. Все вернулось на круги своя, но капитан так никому и не
11
Запретная черта— морская граница Благодатных земель.
Одни клялись, что Аррой нашел-таки Золотые берега, его спутники не захотели покидать земной рай, а Счастливчик заскучал и исхитрился вернуться. Другие утверждали, что корабль погиб, а Рене спасла его вошедшая в поговорку везучесть. Нашлись и такие, кто считал, что капитан заплатил за спасение жизнями и душами своих людей.
Не прошло и года, как пересуды затихли, во многом потому, что Счастливчик оставался прежним — был весел, открыт, вспыльчив, любвеобилен и неудержим. Его новую эскападу в очередной раз объявили безумием, но «Созвездие Рыси», назло дурным пророчествам покинув гавань накануне осенних штормов, вернулось по весне целым и невредимым. Эта экспедиция в жизни маринера Рене стала последней. Зимой Идакону посетила странная зараза, выкосившая самые знатные семьи. Из Арроев уцелел лишь сын старшего брата Рене, юный Рикаред. Счастливчик неожиданно для себя самого оказался регентом при коронованном племяннике.
Правитель из капитана вышел отменный. Рене Аррой заставил с собой считаться не только переживавшую не лучшие годы Арцию, но и матерых хищников Эр-Атэва и Канг-Ха-Она. Несколько неожиданных походов отбили охоту замахиваться на эландское наследство. Удача, взявшая Рене под крыло, выказывала редкостное постоянство. Впрочем, даже недоброжелатели молодого адмирала признавали, что удача — только полдела, остального Рене добивался сам…
В дверь постучали, и Роман приветливо откликнулся. Ладить с людьми у него давно вошло в привычку. Это было куда проще и полезнее, чем убивать. Убивать Роман, кстати говоря, умел превосходно, хотя старался оным умением не злоупотреблять без крайней на то необходимости. Сейчас же он никакого подвоха не ожидал. И действительно, вошла хозяйка, вполне заслужившая прозвище Красотка Гвенда. Улыбнувшись мило, но отнюдь не поощрительно, женщина сообщила, что в общей зале все накрыто к обеду. Впрочем, если ясновельможный хочет откушать у себя, то…
Ясновельможный тоже улыбнулся и покачал головой. Нет, он не будет кушать у себя, он с удовольствием спустится поболтать с селянами. Решение заезжего нобиля хозяйку явно обрадовало — похвастаться подобным постояльцем не мог даже хозяин «Золотого кабана», мимо которого гость, без сомнения, проезжал пару часов назад. Мысли трактирщицы были столь незатейливы и очевидны, что Роман усмехнулся и тут же себя одернул. Негоже расслабляться — выдать себя в придорожной харчевне еще глупее, чем в королевском дворце. Нобиль одернул темно-синий колет, отцепил шпагу, оставив только кинжал в ножнах за спиной, и легко сбежал по крутым ступенькам в общий зал.
Посетителей по весеннему времени собралось достаточно, только выглядели они какими-то растерянными и чуть ли не виноватыми. Перед многими стояли кувшины, и Роман заметил, что пьют молча и сосредоточенно, словно задавшись целью напиться. Появленье чужака привлекло настороженное, угрюмое внимание. Странно, жители Фронтеры, насколько он знал, жили более чем благополучно и славились радушием и общительностью. Вероятно, в Белом Мосту случилось нечто неприятное.
Вошедшее в привычку умение скрывать свои мысли заставило Романа «не заметить» чужую настороженность. Он весело спросил ужин, и Гвенда опрометью бросилась выставлять на отдельный небольшой стол всяческую снедь.
— Любезная хозяюшка, я приехал один, а вы принесли столько всего, что хватит на дюжину «синяков», не к ночи будь помянуты.
Шутка повисла в воздухе.
— Я сказал что-нибудь не то?
— Нет-нет, проше дана. — Здоровенный мужчина лет сорока, с вислыми усами, неспешно подошел к гостю. — Коли ласка будет, прошу за мой стол.
— Охотно, дан войт. Я вижу, вы любите кабанью охоту?
— О, дан охотник?
— Иногда. А иногда — воин или лекарь. Но всегда бродяга.
— Дан хочет сказать, что живет как либер? [12]
— А я и есть либер. Я бард. В моей семье мужчины не расстаются с гитарой, а значит, и с конем. Сейчас еду в Тарску, а повезет, так дальше, к Последним горам.
— О, так я ж дана знаю! — всплеснула руками Гвенда. — Коли б мне вчера сказали, что сам Роман Ясный до нас будет, я б со смеху вмерла. А то дан и есть? То-то я гляжу, консигна у дана такая необычная. То ведь Романова Роза?
12
Либер(либр, либро, в зависимости от особенностей местного наречия) — человек благородного происхождения, избравший одну из семи профессий, не считающихся позорными для дворянина (моряк, наемный воин, маг, священник, бард, медикус, ученый). Либеры добровольно отказывались от своих феодов, освобождались от вассальной присяги, но сохраняли все не связанные с земельными владениями дворянские привилегии и подчинялись лишь кодексу Розы. Для либеров была характерна замена в титуле названия феода на название области (государства), из которой либер происходил.
— Она самая. После ужина я это докажу, только пусть кто-нибудь принесет мою гитару, а то вы все такие грустные. Уж не поселился ли рядом, упаси святой Эрасти, людоед?
Смеха вновь не последовало, причем Роман готов был присягнуть, что войт от шутки вздрогнул. Больше бард не сомневался — в селе что-то стряслось. Что именно, он решил пока не спрашивать.
Рыгор Зимный с надеждой рассматривал приезжего. Красавец, любо-дорого посмотреть, но не размазня. С кинжалом не расстается и, похоже, знает, куда ударить, если что. Да и глаза на месте — сразу углядел, что шрам на войтовой руке от кабаньих клыков. Надо с ним по душам поговорить, вдруг да согласится выступить ходатаем за Белый Мост? К слову барда прислушаются даже «синяки». Если дан Роман не поможет, не поможет никто. Рыгор рискнул прервать затянувшееся молчание:
— Проше дана, чи можно звернуться до ясновельможной милости!
— Чем могу служить, почтеннейший войт?
— Дозвольте полюбопытствовать, откуда ясновельможный путь держит?
— Из Старой Мезы. Знаете, где это?
— Ой, далеко, там, где Проклятый свой перстень загубил [13] .
— А мне говорили, он его потерял в ваших краях. Мы, барды, народ любопытный. Я всю жизнь колечко Проклятого ищу, а добрые люди, вот такие, как вы, меня туда-сюда и гоняют…
13
Проклятый —лжепророк и Преступивший, предавшийся Антиподу и восставший против Триединого и Церкви Его Единой и Единственной. В устной речи упоминание Проклятого аналогично упоминанию черта в земных языках. Выражение « где Проклятый кольцо потерял» — эквивалент «куда Макар телят не гонял».
На этот раз рассмеялись все. Очень хорошо, значит, дело не в нем, просто он невольно задел чужие раны. Ничего, разберемся. А войт странно на него посматривает, словно прикидывает, просчитывает. Может, спросить о чем хочет. Только при всех разговора не выйдет.
— А что, вино здесь хорошее?
— У хозяйки, у Гвенды то бишь, лучшие настойки на всю Фронтеру. А уж царка [14] у нее! — Войт мечтательно закатил глаза. — Нигде такой не получите — огонь с лаской!
14
Царка— фронтерский и таянский горячительный напиток. Зерновой спирт, настоянный на дубовой коре и травах и вполовину разбавленный родниковой водой с небольшим количеством меда.