Тарзан и золотой лев
Шрифт:
Уже давно стало ясно, что в пылающей деревне не осталось никого, но они все еще ждали и надеялись. Наконец, Усули прервал это бесполезное дежурство.
– Может, ее здесь и не было, – сказал он. – Нужно догнать чернокожих, поймать кого-нибудь и узнать о судьбе леди Грейсток.
Уже при свете дня они настигли небольшую группу беглецов, разбивших лагерь в нескольких милях к западу, Их быстро окружили и заставили сдаться, пообещав безопасность, если они правдиво ответят на несколько вопросов Усули.
– Где Мовуту? – спросил он, поскольку узнал от европейцев имя
– Не знаем. Мы не видели его с тех пор, когда бежали из деревни, – ответил один. – Мы были в рабстве у арабов, а теперь, вырвавшись из поселка, хотим убежать и от остальных. Лучше быть одним, чем с Мовуту он еще хуже, чем арабы.
– Вы видели белую женщину, которую он привел вчера вечером в деревню? – спросил Усули.
– Да, он привел одну белую женщину.
– Что он с нею сделал? Где она сейчас?
– Не знаю. Он привел ее, связал и бросил в хижину неподалеку от входа в деревню. После этого мы ее не видели.
Усули взглянул на своих товарищей. В его глазах застыл ужас.
– Пошли, – приказал он. – Мы должны вернуться в деревню. Вы пойдете с нами, – добавил он, обращаясь к пленным, – и если вы солгали… – Он выразительно чиркнул ладонью по горлу.
– Мы не солгали, – прозвучало в ответ. Они быстро вернулись к арабской деревне, от которой остались одни чадящие головешки.
– Где стояла хижина, в которую бросили белую женщину? – спросил Усули, когда они подошли к пожарищу.
– Здесь, – ответил один из негров и прошел несколько метров от ворот.
Вдруг он остановился и указал на что-то, лежащее на земле.
– Вот, – сказал он, – вот белая женщина, которую вы ищете.
Усули и остальные вазири бросились вперед. Гнев и горе охватили их, когда они увидели обугленные останки человеческого тела.
– Это она, – сказал Усули.
– Может, нет, – возразил один из вазири, – может, это кто-то другой.
– Мы можем проверить, – воскликнул второй. – Если среди пепла обнаружатся кольца, значит, это она.
Он наклонился и принялся перебирать пепел в поисках колец, которые носила леди Грейсток.
Усули уныло покачал головой.
– Это она, – сказал он. – Вот и столб, к которому ее привязывали, – и он указал на обуглившийся ствол рядом с телом, – а даже если колец здесь нет, это ничего не значит, Мовуту мог сразу же их отобрать. Все могли покинуть деревню, кроме нее, она ведь была привязана и не сумела освободиться. Да, иначе и быть не могло.
Вазири похоронили обгоревший труп и обозначили могилу пирамидой из камней.
XVIII. ТРОПОЮ МЩЕНИЯ
Тарзан, приноравливаясь к скорости Джад-бал-джа, довольно медленно продвигался домой. Он вновь перебирал в уме события последних недель. Хотя ему и не удалось завладеть сокровищами Опара, сумка с алмазами, которую он нес, в значительной степени компенсировала неудачу. Он только переживал за безопасность вазири. А еще ему хотелось разыскать тех белых, которые так коварно и подло обманули его, и примерно наказать их. Но поскольку его неодолимо тянуло домой, он решил отложить поиски белых на будущее.
Вместе охотясь, питаясь и ночуя, человек и огромный лев продолжали свое путешествие по диким джунглям. Вчера они разделили мясо оленя, сегодня добыли кабана, и не было дня, чтобы они ложились спать голодными.
Оставался всего один дневной переход до фермы, когда Тарзан обнаружил следы большого отряда воинов. Как некоторые люди прекрасно разбираются в биржевых сводках, поскольку от этого зависит их существование, так и Тарзан разбирался в следах, оставленных в джунглях, поскольку это было «sine qua non» – «непременное условие» его жизни. Поэтому Тарзан принялся внимательно изучать следы. Хотя отпечатки были оставлены несколько дней назад и частично затоптаны дикими зверями, оставшегося было достаточно для внимательного взгляда и чувствительных ноздрей человека-обезьяны. Его равнодушие вскоре сменилось острым любопытством, когда среди больших отпечатков воинов он вдруг увидел повторяющиеся следы белой женщины – любимые следы, которые он знал так же хорошо, как вы морщины на лице своей матери.
– Вазири вернулись и рассказали ей о том, что я пропал, – произнес он вслух, разговаривая сам с собой. – И она отправилась вместе с ними искать меня. – Он повернулся к Нуме. – Что ж, Джад-бал-джа, мы поворачиваем от дома. Хотя нет, где она – там и дом.
На шестой день чуткие уши Тарзана услышали шум приближающихся людей, и до его ноздрей донесся запах чернокожих. Отправив Джад-бал-джа в джунгли и приказав ему до поры до времени не показываться, человек-обезьяна взобрался на дерево и быстро двинулся навстречу приближающимся неграм. Когда расстояние между ними сократилось, и запах стал сильнее, Тарзан, еще не видя чернокожих, понял, что идут его вазири, но отсутствие самого главного запаха повергло его в недоумение.
И вот, к великому изумлению опечаленных и расстроенных вазири, перед ними появился их любимый бвана.
– Тарзан! – воскликнул Усули. – Это действительно ты?
– Конечно, я, – откликнулся Тарзан. – Но где леди Грейсток?
– О, бвана, как рассказать тебе? – вздохнул Усули.
– Ты хочешь сказать… – начал Тарзан. – О, нет. Не может быть. С моей женой ничего не могло случиться, пока ее охраняют верные вазири.
Воины повесили головы от стыда и печали.
– Мы предлагаем за нее свои жизни, – просто сказал Усули. Он положил копье и щит на землю, широко развел руки в стороны, раскрыв перед Тарзаном грудь. – Бей, бвана, – сказал он.
Человек-обезьяна отвернулся, понурив голову. Затем вновь взглянул на Усули.
– Расскажи мне, как это случилось, – потребовал он, – и забудь свои глупые слова, как забыл их я.
Усули кратко пересказал ход событий, приведший к гибели Джейн. Когда он закончил, Тарзан произнес всего лишь два слова, задав короткий вопрос:
– Где Мовуту?
– Это мы не знаем, – ответил Усули.
– Но я узнаю, – сказал Тарзан. – Дети мои, возвращайтесь в свои хижины, и когда вы в следующий раз увидите Тарзана, знайте, что Мовуту мертв, Вазири просили разрешения сопровождать его, но человек-обезьяна и слышать об этом не хотел.