Таша
Шрифт:
Тем не менее, опять трусливо решила повременить с правдой, на свой страх и риск.
— Я же просила не называть меня кличками, которые ты даёшь своим фанаткам!
— «Цветочек» — это не кличка, — Ящеров обиделся. Хмурые чёрные брови на смуглом лице указывали именно на это чувство. Я ощутила себя тварью, когда услышала следующее: — отец так называл мою маму. Если тебе неприятно, я воздержусь от данного определения, но знай, что к своим «фанаткам» я так не обращался!
— Прости, Руслан… ммм… ты, правда, никого так не… не важно! Просто, прости!
Мужчина
— Была одна, — тихие слова Русика остановили меня на пороге спальни. Обернуться не хватило сил, — … на тот момент девочке исполнилось пять лет. Ты же не станешь меня ревновать к ребёнку, Ташка?
Ухмылку Ящерова я чувствовала, даже не оборачиваясь, и трусливо сбежала в ванную, предпочитая ничего не отвечать.
Руслан решил всё свести, привычно для себя, в шутку, даже не подозревая, что попал прямо в яблочко.
«В тот момент, когда я впервые увидела стритрейсера, наконец, найдя своего дорогого Руслана в нём, не открылась сразу только потому, что приревновала мужчину к самой себе! Нет. Отпираться с помощью нелепого наблюдения, что Русик стал другим: наглым, пошлым и так далее — это ложь! Я видела, что он остался прежним: заботливым, добрым, ответственным, огранив эти достоинства мужественной силой и брутальной красотой — и именно это замкнуло меня на глупости. Хотелось (и до сих пор безумно желаю), чтобы именно я, какая есть сейчас, полюбилась ему… чтобы он забыл о той девочке и выбрал меня»!
— Идиотка, — тихо пробормотала, включив душ, пытаясь очистить холодной водой свой эгоистичный мозг, выбор которого приведёт, в лучшем случае, к сильной обиде при любом раскладе.
«И эта его сказка о змее…»
«…парень и так достаточно натерпелся, наконец, заслужив любовь. К чему лишние сложности»? — Слова Русика громким шёпотом раздавались у меня в голове, превращаясь в эхо.
«Надо рассказать ему всё прямо сейчас»! — Приказ сердца сдавил грудь, оборвав что-то внутри.
Этот призыв казался таким правильным, что я выключила водные брызги с отчаянной решительностью, готовая впервые исполнить волю сердца прямо сейчас.
Глава 7. Исправлять одну ошибку на другую? Увы, такова человеческая сущность
«Молчание — не ложь, утайка — не обман,
Тогда от страха почему так быстро сердце бьётся?
Неверный выбор превращает жизнь в туман.
Судьба один раз улыбается, в другие же — смеётся…»
*автор*
Руслан
Когда в дверь позвонили, я был практически одет, оттого встреча незваных гостей не заняла у меня много времени.
Валерия и Яна стояли на пороге с пакетами продуктов, почему-то изумлённо приподняв брови, увидев меня в роли дворецкого.
«Ладно, Янка — она такого предположить не могла, но Лерка-то, почему уставилась?»
— Доброе утро…
— Русик! Ты ночевал тут?!
— Проходите, дорогие посетительницы, и не забывайте, что больной нужен покой, — челюсти танцовщиц одновременно опустились. «Вот что я называю «синхронность движений»! — У вас полчаса!
— Ну, Ящер! — Мстительно прищурилась Лера, сжимая кулаки, явно готовая отстаивать свои права на подругу, не простив мне вчерашний хлопок дверью по её курносому носу. — И тут пролез, скользкий гад?! Воспользоваться слабостью Ташика решил?! Я тебе сейчас!
«Да простит меня сильный пол, но у Валеруна слишком тяжёлая рука»! — С хохотом кинулся в гостиную, старательно избегая близкого контакта с бешеной валькирией в косухе, ловко перепрыгивая диван, который стоял посреди комнаты.
— Престаньте! Вам пять лет?! Как дети малые, — заворчала Яна, моя слишком серьёзная одногодка.
— Руслан?
Тихий шёпот Наташи, появившейся на пороге зала в лёгком домашнем платьице, обратил всех присутствующих к говорящей девушке, слишком бледной и какой-то несчастной.
Настроение рухнуло в пропасть.
В глазах Ташкевич было столько сожаления и вины, что волей-неволей сразу в голову закрались ужасные мысли и догадки, рискнувшие дать объяснения такому взгляду.
«Она сожалеет…» — в горле пересохло от страха, который много лет назад оставил меня… в тот момент, когда маленькая тёплая ладошка Цветочка, доверчиво вложенная в мою руку, наполнила сознание ответственностью за её жизнь и помогла резко повзрослеть.
Боясь услышать то, что так часто говорил сам девушкам после бурно проведённой ночи, почувствовал себя слабым трусом.
— П…привет, девочки…
— Ты что с ней сделал, придурок?! — Яна впервые на моей памяти позволила себе бурное проявление эмоций, обходя вокруг своей юной «дивы». — Это… это что за фигня?! — Дементьева указала пальцем на одну из зелёных точек на лице Ташкевич.
— «Умная», — недовольно скривившись, свысока посмотрел на одноклассницу, — ты в курсе, что Таша болеет ветряной оспой? Это медикаментозное лечение с применением зелёнки.
— У Катюхи Димочка совсем не пятнистый.
— Ну, ты… — Лера громко фыркнула, и со всего маху плюхнулась на диван, рассмеявшись до слёз. — Я тебе… я тебе лекарство нормальное дала… не мог позвонить и поинтересоваться? Двадцать первый век на дворе, ёлы-палы!
— Зато Цветочек теперь красивая! — Я улыбнулся, а Воропаева побелела, резко повернулась к подруге, открыла рот, хапанув воздуха, и… подавилась. Это было забавно! — Ладно, девочки, — похлопал Мелкую по спине, у которой даже кожа на лице посинела от кашля, — не задерживайтесь долго. Мне надо съездить к Звереву по делам, — Яна поджала губы, вспомнив своего бывшего (почти что жениха!). — Когда вернусь, чтобы и духу вашего здесь не было!