Тай
Шрифт:
– Уважаемая, там у вашей калитки явно что-то затевается.
А потом еще и листик герани сорвал и давай жевать. Герань от такого нахальства с подоконника спрыгнула и под стол спряталась.
Я дала Лосю сахару, а сама думаю: «Ну что они опять могут затевать? Вроде бы все уже было: подлодку строили, с парашютом прыгали, на охоту ходили, лягушек дрессировали, шпионов ловили, вигвам мастерили… Даже вспомнить всего не могу. Пойду лучше кусок хлеба с маслом съем!»
Съела. Не помогло. Лось задумчиво жевал жимолость с куста.
А
Перед завтраком я решилась выйти на крылечко. Лось уже добрался до простыней, которые сохли во дворе, и меланхолично их пережевывал. На крыльце сидела Жужка. Грустная.
– Чего ты, – говорю ей, – сидишь? Не затеваешь ничего?
– Дураки они, – проворчала Жужка.
Грустно-грустно проворчала. Вообще-то Жужка так грустно ворчать не умеет. Я сразу подумала: «А не задумали ли они игру в превращения друг друга в друг друга, и это вовсе не Жужка, а, например, Тит?»
– Не берут, – объяснила Жужка.
– Не имеют права. По правилам затевать надо всем вместе.
– Они правила поменяли.
Похоже, Жужка сейчас заревет. Не может быть. Жужка реветь не умеет – не так устроена.
– Правила изменили, правила! – заверещала с перил тощая и противная сиамская кошка. (Вот когда они ее успели затеять? А я даже не заметила!)
Я, конечно, все понимаю, но правила менять! Это вообще что такое творится!
– Пойдем, Жужка, конфет поедим.
– Пойдемте.
И мы пошли есть конфеты. Шоколадные.
– Мы летать затеяли.
Вот здорово! Только этого мне не хватало!
– И сделайте, Мари-Иванна, нам внизу поля подходящие, и чтобы реки, и леса…
– Чтобы красиво…
– А я хочу выше самолета…
– И сончас сегодня отменяется.
– Ну конечно! Ни за что! – возмутилась я. – Сончас – это святое! Я не разрешаю!
– Ну Мари-Иванна…
– Ну любимая-милая-хорошая-самая-лучшая Мари-Иванна…
Ох, говорила же мне мама: «Маша, не ходи в воспитатели, найди себе спокойную работу, бухгалтером или пожарным…»
– Ладно, только что это за изменение правил? Почему Жужку не взяли затевать?
– А чего она…
– Да ну ее…
– Она боится…
– Летать боится? – удивляюсь я. – Жужка!
Жужка вышла на крылечко. Смотрит в пол. Косичка торчит на затылке. Эх, Жужка, Жужка, нельзя тебе бояться летать, не положено.
– Она больше не боится. Мы с ней все летательные конфеты съели.
Жужка вскинула на меня глаза.
– Летательные? А вы тоже теперь полетите?
– А то! Конечно! Я же целых пять штук съела!
– А поля внизу? – спросил Дик. – Будут?
– Лоскутное одеяло подойдет?
И вместо сончаса мы сегодня летали. И я летала тоже. Говорила
Мой дедушка – Дед Мороз
Моего дедушку зовут Демьян Макарыч. Он работает Дедом Морозом. Каждое утро он выпивает крепкого чаю со льдом и идет на работу. Летом он еще бреется. Он вообще любит бриться. Весной и летом просто не дождешься, когда он из ванной выйдет! Жужжит его электробритва, а он ей подпевает:
– Красота… пум-пум-пум… борода… тум-тум-тум…
Но с осени он бороду начинает отращивать. И сразу у него настроение портится. Он говорит, что подбородок колется и чешется, а в бороде застревают крошки и ему это неприятно. А что поделаешь, если Деда Мороза все с бородой представляют? Приходится терпеть.
Я ему говорю:
– А ты найди себе другую работу!
А он:
– Кто ж меня, пенсионера, возьмет?
– А ты сторожем. Вот нам в школу сторож нужен!
– Так сторожу в школе ночевать надо, а ты темноты боишься. С кем же ты будешь?
Это правда, мне, кроме деда, быть не с кем. Родители мои давным-давно в Африку уехали – спасать африканских детей от разных эпидемий. Раз в полгода они присылают посылку с африканскими масками. Нам их уже вешать некуда. Дедушка их в магазин сувениров сдает.
На работе дедушка снимает пиджак, надевает красный халат и начинает работать. Я иногда хожу с ним, помогаю. Дед достает с полок большие коробки и много разных мешочков, ящичков, сундучков… В больших коробках лежат конфеты. Разные: шоколадные, с вафлями, карамельки, мармелад, один раз даже лакричные палочки прислали. Они лежат в нарядных фантиках и так переливаются и блестят, что издалека кажутся настоящим пиратским сокровищем. Мы с дедушкой раскладываем конфеты по мешочкам, ящичкам и сундучкам. Еще игрушки кладем, мандарины и яблоки. Руки потом Новым годом пахнут.
Иногда в дверь стучат и кричат дедушке:
– Макарыч! Принимай! – И начинают выгружать коробки с конфетами и игрушками.
Часто мы с дедушкой работаем допоздна. Он ведь сам фантики придумывает для конфет. Говорит, что это его хобби. Иногда прямо по нескольку дней над одной конфетой сидит, придумать не может. Тогда он говорит мне:
– Знаешь, ты иди, внученька, домой, а я еще раз эту конфету попробую – какая-то она непонятная…