ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство
Шрифт:
Китайское понятие личности во многих отношениях игнорирует привычные нам физические, интеллектуальные и психические рамки человеческой индивидуальности. Как беспредельное поле Единого ци(отождествлявшегося, кстати, с Великим Пределом), оно утверждает преемственность между телом индивида, родовой общностью и метафизической реальностью, именовавшейся в Китае «телом Дао», «телом Будды», одним словом – неким «единым телом» мироздания, которое представляет как раз предел бестелесности, изначальную пустотность бытия.
Отсюда некоторые странные для европейца особенности практики тайцзицюань: китайский мастер не проводит четкой границы между своим телом и окружающим миром, ибо действует в живом пространстве «единотелесности», так что его «сердце» способно проницать и охватывать весь мир и даже сообщаться с тем, что находится вне пределов видимости; он проецирует свою «жизненную силу» вовне, даже в произвольно
Тайцзицюань развивает совершенно особый, во многом противоположный обыденному сознанию способ восприятия и осознания мира, в котором исчезает противостояние субъекта и объекта, себя и других. В усвоении этого «перевернутого» сознания, собственно, и заключается главная трудность занятий тайцзицюань. Но усвоить его нужно прочно и бесповоротно вплоть до автоматического отключения рефлексов агрессии в случае враждебного поведения окружающих.
В свете сказанного можно оценить и некоторые важные особенности лексикона тайцзицюань. Подобно тому, как в практике тайцзицюань физическое и духовное чудесным образом проницают друг друга именно в своих крайних проявлениях чистой вещественности и чистой духовности, наличия и отсутствия, основные понятия тайцзицюань как бы продолжаются, отражаются друг в друге, подобно граням одного вселенского кристалла бытия или, если воспользоваться известной буддийской метафорой, бусинкам одного ожерелья. Какое бы понятие мы ни взяли- «расслабленность», «покой», «одухотворенность», «пустота», «живость», «прямота», «сферичность» и т.п., – каждое из них охватывает решительно все аспекты и философии, и практики тайцзицюань и способно доставить полное знание об этом искусстве.
Это обстоятельство создает особые отношения между опытом и чтением, вообще свойственные китайской традиции: чтение должно слиться с реальным переживанием, с глубинным ритмом самой жизни, преобразиться в дыхание,но в то же время практический опыт должен поверяться чтением классических текстов тайцзицюань. Нельзя думать, конечно, что одно без остатка укладывается в другое. Между словом и событием всегда есть зазор, который толкает нашу мысль вперед и понуждает нас к свободе. Смысл даже одной фигуры, говорили старые учителя тайцзицюань, невозможно исчерпать и многими тысячами слов. А высшие стадии совершенствования, как принято считать, «познаются в молчании»: цельность бытия невыразима в слове. Не будем забывать, однако, что интуиция бывает плодотворной, лишь когда она базируется на богатом и продуманном опыте, а равным образом на методически выверенных размышлениях. «Молчаливое познание» – это награда за многолетние самоотверженные усилия. Но к ней ведет прямая, каждому доступная дорога. Дело за малым – пройти ее самому.
Голова
Голова рассматривается в тайцзицюань как истинная главатела, «предок всех энергетических каналов» организма, и поэтому ее правильному положению, а также связанным с ней жизненным функциям – зрению, слуху, дыханию, питанию – придается особенно большое значение.
Главное требование, касающееся положения головы, состоит в том, что голова должна всегда стоять безукоризненно прямо и притом совершенно без усилия, без напряжения шейных мышц, словно она «подвешена» в воздухе. Данное правило, хотя оно и зафиксировано в классических текстах, может породить некоторые недоразумения. Его не следует понимать буквально. Речь идет о норме самосознава-ния, внутреннего ощущения, не имеющей точных внешних признаков. Не нужно стремиться к состоянию, когда голова как бы держится или, еще того хуже, болтается на свисающей сверху веревке. Она стоит «прямо, как по отвесу» благодаря внутренней силе-цзинь,поднимающейся снизу и достигающей верха головы, или «Небесных врат», где, согласно даосской традиции, находится верхнее Киноварное поле, вместилище чистейшей духовности. Должно быть ощущение, будто «голова пронзает небо». Чэнь Синь остроумно перетолковывает образ веревки, на которой «подвешена» голова: эта веревка, заявляет он, как бы тянет ее вверх. Но важно также не перестараться в этом восходящем движении: ощущение вытянутости ни в коем случае не должно сопровождаться физическим или умственным усилием. Здесь, как и в прочих аспектах практики тайцзицюань, нужно придерживаться правила: «как будто есть и как будто нет».
Речь идет о важнейшей норме внутреннего состояния, проистекающей из полного мышечного и психического расслабления. Правильное состояние в тайцзицюань обязательно предполагает постоянное ощущение (совершенно ненасильственное) присутствия внутренней силы в верхней части головы, что, например, Чэнь Синь считал важнейшим условием достижения мастерства. Считается, что в макушке пребывает «одухотворенный импульс» (лин цзи)человеческой жизни. Действие «одухотворенного импульса» предполагает, помимо прочего, полное расслабление мышц шеи и лица. Важно ощущать линию, связывающую точку аньмэнъ(на задней стороне шеи у основания черепа) и точку чанцянв области копчика. Не следует, впрочем, добиваться того, чтобы цисоздавало давление в области темени: любая натуга только повредит внутреннему состоянию. Речь идет именно об ощущении «пустотности» внутри и о восходящем движении внутренней силы.
Выражение лица должно быть естественным, умиротворенно-радостным. На первом этапе занятий нужно учиться расслаблению мышц лица и избегать столь привычных в нашем общении с окружающими разного рода гримас и нарочитых выражений чувств. Тем более нельзя хмуриться или морщить лоб – это явные признаки внутренней напряженности. Улыбка в даосизме – это знак не столько хорошо усвоенной социальности (в конце концов всегда репрессивной), сколько внутреннего расслабления и радостного самочувствия жизни. Заниматься тайцзицюань нужно именно с улыбкой. У мастера тайцзицюань выражение лица может довольно разительно меняться, но происходит это совершенно естественно, вследствие спонтанных перемен во внутреннем состоянии, и специально тренировать такие перемены во внешнем облике не нужно и даже вредно.
Важнейшей частью лица являются глаза – подлинные «врата духа», как принято называть их в Китае. Во взгляде выражается цельность и сосредоточенность человеческого сознания, через него действует «одухотворенная воля» – главное оружие мастера тайцзицюань. «Дух собирается в глазах», «дух исходит из сердца, а глаза – побеги сердца», – гласят китайские поговорки. А посему куда устремляется взгляд, там и пребывает сознание.
Вообще говоря, взгляд должен быть постоянно устремлен прямо перед собой, но без нарочитого вглядывания. Правило тайцзицюань гласит: «Если глаза смотрят ровно, воля будет пряма». Взгляд должен быть как бы всеобъятным: «глаза созерцают все шесть путей», гласит старинная поговорка. Разумеется, глаза должны смотреть на мир совершенно естественно, без усилия. Этот взгляд, как и все аспекты внутреннего состояния в тайцзицюань, тоже имеет свои особенности, требующие известной тренировки. В частности, он ни в коем случае не должен быть фиксирован на каком-либо отдельном предмете, но в то же время должен согласовываться с общим движением тела и особенностями его положения в данный момент времени. Старинные наставления гласят: «с движением глаз движется все тело», «взгляд соответствует движениям рук, взгляд охватывает четыре стороны». Обычно он обращен на указательный или большой палец выставленной вперед руки. Не следует, однако, придавать этим рекомендациям статус обязательного правила. Взгляд может быть одновременно рассеянным, даже невидящим.
В целом взгляд согласуется с внутренней динамикой тела, выражает сосредоточенность и бодрость духа, без чего не может быть и действия внутренней силы, но в то же время несколько расфокусирован и устремлен вдаль, не «цепляется» за окружающие предметы, а как бы проходит сквозь них. Внутренняя свобода – первое и, в сущности, единственное правило.
Обычно движение глаз согласуется с положением выставленной вперед руки, но фиксировать на ней взгляд не нужно. Опять-таки в момент испускания внутренней силы взгляд может быть устремлен на конкретный палец руки (обычно указательный или средний) или даже определенную точку тела, но без фиксации на ней. Подобная манера смотреть позволяет развить и хорошо сознавать боковое зрение. Упомянутая расфокусированность взора касается также и своего внутреннего самообраза: взгляд должен как бы охватывать все сочленения тела и вмещать в себя все тело как единое целое. В таком случае наше зрение предстает образом внутреннего расслабления – на самом деле мобилизующего, – которое только и позволяет владеть волей и внутренней силой. Интересная, но труднообъяснимая закономерность медитативного состояния в даосской традиции заключается в том, что именно полная поглощенность внутренним (т. е. обращенным вовнутрь) взором является условием свободного и притом проницающего вгляда, обращенного на внешний мир.
Настоящие мастера тайцзицюань умеют применять внутреннюю силу непосредственно взглядом, ибо взглядом устанавливается прямая духовная коммуникация. В литературе о тайцзицюань можно встретить немало рассказов о том, как учителя тайцзицюань одним взглядом не позволяют окружающим приблизиться к себе или, наоборот, неотразимо притягивают их к себе (в этом случае нужно уметь чувствовать связь между точкой инътанв переносице и Киноварным полем) или заставляют кружиться и сгибаться всем корпусом.