Таймири

Власова Юлия Андреевна

У каждого имелась своя причина ненавидеть Вестницу Весны. Женщины до позеленения завидовали ее юности и красоте, а еще тому, что она так свободно разгуливает, не страшась нападений. Мужчины негодовали: что же это получается, она разгуливает, а мы своих жен вынуждены охранять?

Кроме того, птицы во всей стране щебетали только над ухом Вестницы Весны. Диковинные цветы распускались только у ног Вестницы Весны. А солнце, которое норовило спалить волосы у тебя на голове, щадило только Вестницу Весны.

В общем, списки с жалобами

можно было бы писать бесконечно. И похоже, что такое занятие претило одной лишь Минорис. Совсем недавно ей исполнилось семнадцать, и теперь ее везли к дальним родственникам, чтобы те позаботились о ее судьбе. Таков был обычай. Эти «дальние родственники» устраивали какие-то странные церемонии, выбирали для девушек женихов, после чего непременно настаивали на помолвке. Через подобные испытания в свое время прошла старшая сестра Минорис. Сейчас она живет неведомо где, неведомо с кем, и никто не знает, что с ней сталось, включая вышеназванных «дальних родственников». Минорис это абсолютно не устраивало. Но что толку перечить, если родители твои словно сговорились. Тему не обсуждаем — и всё тут.

В данный момент она опасливо заглядывала в список жалоб, составленный ее склочной мамашей и предназначенный для глаз Вестницы Весны.

— Я ей перцу задам! — воинственно покрикивала мамаша, выбираясь из плайвера. Минорис последовала за ней, чтобы хоть как-то ее укротить. Но, судя по всему, сила в мамаше бурлила неукротимая.

— Что там такое?! — всполошилась дама со светлой шевелюрой. — Почему стоим?

— Понятия не имею, — сказала Таймири. — Вы как хотите, а я пойду разомну ноги. Слышишь, Сэй-Тэнь?

Сэй-Тэнь на ее слова никак не отреагировала. Она сидела в своем плайвере с отсутствующим взглядом и что-то бормотала потрескавшимися губами. В таком состоянии и обычного-то человека тормошить опасно. А Сэй-Тэнь была, прямо скажем, не совсем обычной.

— Я за ней пригляжу, — пообещала дама, обмахиваясь географической картой.

Проваливаясь в песок поочередно то одной, то другой ногой, Таймири с трудом продвигалась вдоль каравана. Она чувствовала себя неуклюжей и грязной с головы до ног. Некоторые из пассажиров тоже решили прогуляться, а заодно выяснить, почему произошла задержка. Многие спешили присоединиться к толпе, образовавшейся вокруг Вестницы Весны.

— Это она! Она! — наперебой кричали люди. Кто-то с восхищением, кто-то с нескрываемой злобой, а иные даже со злорадством. Они забавно переваливались с ноги на ногу, и чем быстрее бежали, тем смешнее становилось Таймири.

Десять минут ходу — и она поравнялась с шумной толпой. Основную массу недовольных составляли женщины. Они трясли перед Вестницей своими списками жалоб и требовали невозможного. Среди невозможных требований были такие, как, например, оазисы в пустыне.

— А еще лучше, чтобы пустыня целиком превратилась в оазис! — выкрикивала какая-то сварливая дамочка.

— Ты украла у нас воду, так будь добра, верни на место! — разорялся выряженный в мундир мужчина.

— Кому ты служишь? Кто заплатил тебе за горы

адуляра? — интересовался упитанный старичок. Он был низок ростом и, чтобы спросить, всякий раз подпрыгивал, а его набитый монетами кошелек так и звенел на поясе. — Ведь правда, что деревья стали глыбами лунного камня?

Не получив ответа ни на один из своих вопросов, он огорченно отошел в сторонку и уставился на боевую мамашу Минорис, которая сурово приближалась к группе и, по-видимому, собиралась устроить Вестнице Весны хорошую взбучку. Вестница беспомощно озиралась в поисках поддержки. Но голоса птичек, верных ее спутниц, были потоплены волной голосов толпы.

Минорис отчаянно цеплялась за рукав непримиримой мамаши.

— Мэра, может, не надо? Зачем тебе? Брось ты это!

Мамаша раздраженно отдергивала руку. Вот, наконец, ей удалось пробраться сквозь толчею. Она взмахнула листком бумаги перед лицом волшебницы и схватила ее за белые, как снег, волосы.

— Мерзавка! Ты еще посмела преграждать нам путь! Украла наши луга и леса, отравила нам жизнь — и думаешь что вот так запросто отделаешься?!

Вестница Весны честно пыталась вернуть людям их луга и леса. Но заклятье, приведшее страну в упадок, было не абы каким, а хитросплетенным. Когда ее изо всей мочи дернули за волосы, ей припомнилось, что в свое время хитросплетенные заклятья мастерски сочиняла некая Ипва. На большее затуманенный разум Вестницы Весны способен не оказался.

Обыкновенно Минорис побаивалась своей мамаши и старалась на рожон не лезть. Но только видано ли дело, чтобы беззащитным волшебницам без предупреждения вцеплялись в волосы?! Саму Минорис частенько таскали за косу, и она знала, как это больно.

— Перестань! — крикнула она прямо в ухо мамаше и оттолкнула ее с такой силой, что потрясенная мамаша повалилась на песок.

Толпа осуждающе загудела. А Минорис, увернувшись от пощечины и на всякий случай перекинув косу через плечо, загородила собой Вестницу Весны.

— Прекратите! — вскричала она, следя взглядом за мамашей, которая, похоже, готовилась устроить показательную взбучку и Вестнице, и дочери. Уж на сей раз она влепит Минорис пощечину, что надо. И не промахнется.

Пассажиры выглядели совсем недружелюбно. Таймири решила вмешаться. Она подоспела как раз тогда, когда мамаша попыталась наброситься на Минорис. Еще одно падение в песок. Рефери мог бы сосчитать над мамашей до ста — это был нокаут.

— Надеюсь, очухается, — выдохнула Таймири, виновато взглянув на Минорис.

— Поделом ей. Она не моя настоящая мать. Моя мама пропала давным-давно, — мрачно ответила та. А Вестница лучилась от радости. О таких заступницах она не смела даже и мечтать.

— А ну, быстро по плайверам! — взяв командный тон, распорядилась Таймири. — Отправляемся!

Люди неохотно разбрелись по машинам. Ну надо же, какая покорность! Видела бы ее сейчас Сэй-Тэнь!

— Простите их, они не ведают, что творят, — обратилась Минорис к Вестнице. — Я-то знаю, вы не виноваты. А вот как им объяснить?