Тайна архангела
Шрифт:
Решение его не предпринимать сегодня никаких действий по отношению к Диане осталось неизменным. Мрачно и безапелляционно рассуждая о том, что Князь подготовил очевидную ловушку, Алан не собирался в нее попадать. И мозги смутно представляли, что все еще может разрешиться удачным поворотом событий, без приложения лишних с его стороны усилий… Вполне возможно.
Шатаясь по элитному кварталу первой касты, Алан преследовал цель изрядно проветриться. И удивительно быстро в его голову пришел выход из положения. Не мешкая лишние минуты вечности, генерал направился на главную адскую площадь.
Ранние, шикарные
«Алан», — пронеслось среди разговоров и разноцветных глаз сначала с неуверенностью, а потом точно, как решенное уравнение. Второй генерал был перед ними. В полвосьмого утра и совершенно один!.. И вмиг неузнанное сперва лицо расцвело в чужих зрачках самыми яркими и вкусными штрихами адской красоты.
Алан не акцентировал слегка смущенные взгляды своих элитников, разбросанных среди отрядов. Подняв глаза, он увидел, что его заметили и что группа женщин уже подбирается ближе, осторожно, словно боясь спугнуть причудливую выходку фортуны.
Но каково же было изумление женщин, когда генерал сам двинулся им навстречу и, не вынимая рук из карманов кожаной куртки, в которую он кутался от раннего холода, сдержанно поздоровался. И так же сдержанно предложил с ним «прогуляться». Им и всем, кто успел подойти в этот момент.
Идея была поистине блестящей. Чертовски гениально и очень просто: Алан попытался заполнить паузу и унять влечение не качеством, так количеством. Придумав взять сегодня столько женщин, сколько успеет, он вернулся к себе и, достав из бара коньяк, оставил все мысли у дверей своих покоев.
Вскоре в довершение к мыслям у этих же дверей собралась такая толпа девушек, что началась настоящая давка. Прослышавшие от гордых до безумия подруг или запросто поймавшие сплетни, женщины забыли все свои дела и стадом ломанулись ко второму генералу.
В конце концов пришлось сильно гаркнуть.
Он берег голос. И эмоции тоже. Так что на самом деле получилось несильно. Алан элементарно выглянул на улицу и пообещал послать всех к черту, если они не заткнутся. Выбрав себе парочку очередных, посимпатичнее, он снова исчез за своей дверью. Шум сильно поутих, но позже все-таки прорывался несдержанной упряжкой стремящихся внутрь голосов…
К обеду Алан сбился со счету. Обесцветившимися, как вода, глазами, он смотрел в угол и не мог вычислить, сколько там валяется пустых бутылок — три или четыре?.. Блондинки смешались с брюнетками, рыжих заклинило в одну сплошную полосу. Алан не вглядывался в лица, и ему чудилось, что он их всех уже где-то видел… Ага, видел. Вернее, чудилось…
В четыре пополудни пришлось оторваться. Чудом вспомнил, что сегодня совещание. Повелел аудитории не расходиться и правильно сделал. Прерваться надолго ему было не суждено.
К вечеру оздоровление дало свои плоды. И даже если не удалось перебить количеством качество, к девяти тридцати Алана воротило от женщин. Отвращение заменило собой все его чувства и, встав перед зеркалом, он смог спокойно взглянуть на себя. Он уже не твердил, что ему «надо к Диане», просто «делать план».
Однако оценив свое отражение, Алан понял, что переборщил. Глаза его плохо фокусировали, мозги гуляли по всей комнате. Чтобы как-то встряхнуться, он подошел к столу и начал делать себе кофе. Часы подползли к без двадцати.
Опоздает ведь: тут еще пилить и пилить до покоев Дианы.
«Ничего, потерпит. Она ведь сама опаздывает, как черт», — подумалось Алану. Он сдвинул брови. После ароматного черного кофе и вправду стало легче, как бывает от обычных радостей сложной жизни. Генерал вернулся к зеркалу и пригладил волосы, а затем провел по щекам двумя руками, убирая выступившую за день щетину. Надо же было привести себя в порядок, сколько можно бомжом ходить?..
Еще сильнее морщась от подобной аккуратности, Алан вышел из гостиной. Хотел было пожевать жвачку, но передумал.
— Уходите. Кто не успел, тот опоздал! — хрипло крикнул Алан все еще ловившим у входа искорки надежды женщинам.
По рядам дам пронесся вздох и приглушенный ропот. Он протиснулся между плечами и, выйдя из отвратно намешанных в толпе запахов духов и живых тел, вырвался на свободу.
Шагая по улице, генерал потряс головой и достал из кармана первую за день сигарету.
— Здравствуй, Алан, до свидания, Алан, — тихо проговорил Казимир, глядя, как коллега проходит в трех метрах от него и Ираклия, не замечая, что они курят у стены. — Ты не находишь, что наш Алан окончательно с катушек съехал? — обратился он к Ираклию, тлея черными зрачками.
— Наплевать мне на него, — Ираклий выдохнул струйку табачного дыма и смачно сплюнул в сторону.
— По-моему, Аланчик решил поставить новый рекорд…
— Пускай ставит, если ему делать нечего. Если до сих пор верит, что кто-нибудь растопит «лед его сердца»… — раздраженно покривился Ираклий. — И если еще не надоело т…. в позе миссионера.
— Чего?.. — Казимир вгляделся в очерченную радужку карих глаз. — Он что, только так?..
— Почти, — ответил Ираклий, не поворачиваясь к коллеге.
Пятый генерал был сегодня зол на всех вокруг. Еще днем ему испоганили все настроение, когда два стоящих друг друга красавца запороли идею идти к девчонкам. Варф захлопнул дверь перед носом Ираклия и Каза, заявив, что у него дела, а когда они пришли к Алану, то сразу поняли, что пробиться к нему невозможно. Досадуя, что на ровном месте обругал Булата и Дементия, отвергнув их компанию, Ираклий скомандовал идти к оставшимся кандидатам на совместную гулянку. Дело в том, что обладатель пресыщенной самодостаточности, генерал пятой адской армии удовольствий Ираклий, однако ж, жить не мог без тусовочной компании. И вот теперь в тщетных поисках товарищей по наслаждению он вместе с доставшим своими глупыми вопросами Казом пришел к Булату. Но Лопаты дома не было. И в скором времени Дементий, бывший хуже пустого места, отказался куда-либо идти, ссылаясь на то, что у него уже есть какая-то выцветшая от времени мочалка. Оставался еще вариант позвать своих элитников, но, обойдя все покои западной части, Ираклий измучился и растерял весь запал. Вместо приподнятого тонуса все тело заломило невысказанным озлоблением и скукой от невообразимого однообразия рутинного контингента, с которым он был вынужден жить рукав к рукаву все эти жуткие длинные годы. В общем, все закончилось тем, что когда, перекурив, Ираклий поймал мокрицу, дабы узнать сколько времени, затевать что-то было уже поздно.