Тайна часов с кукушкой
Шрифт:
И при этом мозги семиклассника. По крайней мере, я так думал.
Третий класс.
Это значит, что за одну ночь я пронесся начетыре года назад.
Меня стало трясти. Я обхватил раковину, чтобы унять дрожь.
От страха меня внезапно парализовало.
События ускоряются. Теперь за одну ночь я сбрасывал несколько лет!
«А сколько же мне будет, когда я проснусь завтра?» — задал я себе вопрос.
Время текло назад все быстрее и быстрее, а я все еще не мог найти способ остановить его!
Я
Я пошел обратно — в свой третий класс.
Сначала я решил заглянуть через стекло в двери. Так и есть: миссис Харрис — наша учительница в третьем классе. Во всяком случае, узнал шапку ее седых волос. До меня дошло, го я на самом деле очутился во времени четырехлетней давности.
Потому что в противном случае миссис Харрис не могло быть в школе: она уволилась два ада назад. Я был тогда в пятом классе.
Открыв дверь, я вошел в класс.
Миссис Харрис даже глазом не моргнула.
— Садись за парту, Майкл, — скомандовала она. Она никогда не обращала внимания на мои опоздания. Миссис Харрис всегда хорошо ко мне относилась.
Я оглядел ребят из класса. Вот они: Генри, Джош, Сиси, Мона — все стали третьеклассниками.
Мона заплетала свои каштановые волосы в две косички. Сиси завязывала дурацкий хвост боку. А у Джоша не было прыщей на лбу. На тыльной стороне руки Генри красовалась наклейка — Донателло из «Черепашек Ниндзя», мультика для подростков.
Да, это был действительно мой класс.
Я уселся за свободной партой в конце класса. Моя старая парта. Рядом с Генри.
Я посмотрел на него — он ковырял в носу.
— Майкл, мы на тридцать третьей странице учебника по орфографии, — сообщила мне миссис Харрис.
Я залез в парту, достал учебник и открыл его на тридцать третьей странице.
— Эти слова вы должны выучить к завтрашнему словарному тесту, — объявила миссис Харрис. Она написала их на доске, хотя они были в учебнике: «Вкус, чувство, бабушка, легко, счастье».
— Старина, — прошептал мне Генри, — это трудные слова. Смотри, сколько букв в слове «бабушка»!
Я не знал, что сказать ему. На последнем словарном диктанте (когда я еще был семиклассником) мне пришлось писать слово «искусство». Поэтому слово «бабушка» уже не было для меня сложным.
Я сильно устал в тот день. Мне всегда хотелось, чтобы в школе было полегче учиться, но не до такой же степени! Занятия были такими детскими и утомительными.
Ленч и перемены были еще хуже. Джош жевал банан и показывал мне язык. Генри измазал себе лицо шоколадным пудингом.
Наконец занятия закончились, и я — маленький третьеклассник — поплелся домой.
Когда я открыл дверь, в ушах у меня зазвенело от истошного визга. Бабба, еще котенок, прошмыгнув мимо, вылетел в дверь. За ним ковыляла Тара.
— Не мучай кота, — отругал я ее.
— Дурак, — ответила она.
Я уставился на Тару. Ей было три года. Я пытался вспомнить, лучше ли я к ней относился, когда ей было три.
— Покатай меня на закорках! — закричала она, повиснув на моем рюкзаке.
— Отстань, — сказал я.
Рюкзак упал на пол. Я нагнулся, чтобы поднять его. Она тут же вцепилась мне в волосы и дернула изо всех сил.
— Ой! — вскрикнул я.
А она зашлась от хохота.
— Мне больно! — завопил я и отпихнул ее как раз в тот момент, когда мама появилась в прихожей.
Она стала на сторону Тары:
— Майкл, не толкай свою сестру. Она всего лишь маленькая девочка!
Я пронесся в свою комнату и стал размышлять.
Нет, я не любил Тару и когда ей было три. Она всегда была маленькой гадкой девчонкой.
Такой она родилась, такой и вырастет, я знал это наверняка. Всю оставшуюся жизнь эта гадина будет сводить меня с ума, даже когда мы состаримся.
«Если мы когда-нибудь состаримся. — От этой мысли меня передернуло. — Это никогда не произойдет при таком положении вещей. Что же мне сделать? — с беспокойством думал я. — Я проскочил назад во времени четыре года! Если я быстро что-либо не предприму, я превращусь в младенца. А что потом?»
По спине пробежал холодок.
«А что потом? — спросил я себя. — Неужели я совсем исчезну?»
14
Каждое утро я просыпался в панике. Который наступил день? Который год? Я не знал.
Выбравшись из кровати — она оказалась гораздо выше над полом, чем прежде, — я зашлепал к ванной.
Я уставился в зеркало. Сколько мне лет? Во всяком случае, меньше, чем вчера.
Я вернулся в комнату и стал одеваться. Мама повесила мою одежду на спинку стула. Рассматривая джинсы, которые она приготовила, я обнаружил картинку с ковбоем на заднем кармане.
Ах, да, вспомнил. Эти джинсы. Эти техасы. Второй класс. Это означало, что мне семь лет.
Я просунул ноги в штанины, сам себе не веря, что мне опять придется ходить в этих дурацких джинсах.
Потом я развернул рубашку, которую мама достала для меня. Сердце мое упало: ковбойка—с бахромой и прочей чепухой.
«В ней стыдно ходить, — подумал я. — И как я только мог позволить маме надевать ее на меня?»
В глубоком унынии я тем не менее осознавал, что раньше мне нравилась эта одежда.